— А вот и птички прилетели.
Я сидел около двери; с одной стороны, мне нравился воздушный поток от винта, с другой — меня приводило в дрожь наше погружение обратно во влажный лес. Наш действующий командир отделения Ви Джей Джордж объявил о двухминутной готовности, и я вставил обойму в свой «М-16».
В первый раз я встретил Ви Джея у брусьев для подтягивания за «Грэйвс Холл», тогда мы еще обучались в ШОСП. Он был без футболки, руки работали на перекладине как гидравлические поршни. Лейтенант, стоящий рядом со мной, повернулся и прошептал:
— Этот парень самый лучший атлет роты «Альфа». Гордость наших войск.
Ви Джей был необычным морским пехотинцем. Его родители, иммигранты из Индии, хотели видеть его врачом, брат был программистом в «Силиконовой долине». В круг его интересов входила классическая музыка и экономическая программа либертарианцев. Сначала Ви Джей поступил в военно-морское учили-: ще, работал над изучением потенциала фиксатора револьвера и выработал отвращение к таким военным традициям, как коротко остриженные волосы и обращение к людям по званию. После КПО нас должны были зачислить в Калифорнии в один батальон, планировалось, что мы будем жить в одной комнате.
После нашей высадки на месте назначения в первые два дня дозора командовал Ви Джей. Шаг за шагом я медленно отстранялся от работы нашего отделения: брал в рюкзак меньше боеприпасов и воды, чем остальные, при организации оборонительных позиций копал вполсилы, не принимал участия в диалогах и обсуждениях. В среду, перед закатом, мы сделали привал у склона горы, чуть выше неасфальтированной дороги. Место для остановки ужасное: нас хорошо было видно с дороги, то есть нижней позиции, и с линии хребта, то есть верхней позиции. Голос внутри меня кричал о необходимости подняться выше, найти место, более удобное для обороны, где нас будет меньше видно и где мы могли бы лучше контролировать ситуацию.
— Ну, Нат, — так он сократил мое имя, — я планирую остановиться здесь и немного отдохнуть. Что ты думаешь?
Ви Джей присел рядом со мной, на голове у него была шляпа с широкими опущенными полями, поэтому глаз видно не было.
Я пожал плечами:
— Чувак, я спрашиваю твое мнение.
Он меня проверял. Месторасположение было отстойным. Он это знал. Я это знал. Он знал, что я это знал.
— Как скажешь. Это твой выбор.
Ви Джей выругался почти про себя и пошел назад, к остальному отделению, а я продолжал сидеть в одиночестве рядом с упавшим деревом. Я слышал, Как они говорили вполголоса. Обо мне. О том, каким гондоном я стал. На меня нельзя положиться. Я эгоист. Мертвый груз. Ви Джей повел отделение на другую, более выгодную позицию, и я молча последовал за ними.
На рассвете дня финального нападения дистанция между мной и остальной командой стала более чем явной. Готов поспорить, все спрашивали себя, как могли так во мне ошибаться, — ведь все были уверены, что на флоте нас зачислят в один батальон. Команда остановилась для проверки возможности безопасного продвижения, все тихо легли на землю и следующие пятнадцать минут лежали смирно: нужно было убедиться, что за нами нет «хвоста»: И тут я отказался идти дальше. Остальные встали и были готовы продолжить движение, а я остался лежать на животе.
— Эй, Нат. — Чей-то изношенный ботинок слегка ударил меня по спине.
Я повернулся, посмотрел, но ничего не ответил.
— Давай, чувак. Нам нужно идти.
Я молчал. Подошел Ви Джей, его рюкзак был настолько тяжелым, что ему приходилось очень сильно наклонять корпус.
— Какого хрена, Нат? Ты что, заболел? — Я покачал головой. — Тогда почему ты ведешь себя как сука? Я, б…, думал что ты морской пехотинец, пехотный офицер, б….
С этого момента для меня перестали существовать и капитан Новак, и мое персональное задание. В и Джей затронул меня за живое, он воззвал к моему долгу и моей гордости. Я не мог подвести своих друзей, не хотел быть слабым звеном, даже зная, что все закончится в пятницу днем. Усилия воли уже не действовали.
«Я играл роль. Доктор Смерть приказал мне стать для вас психически слабым звеном. Я должен был замкнуться в себе, чтобы вы почувствовали на своей шкуре, каково иметь дело со сломавшимся человеком. Но я так больше не могу».
Все посмотрели на меня, как будто совсем не верили моим словам. Эх, нужно было поступать на актерский.