Ким Пак торжественно поднялся, протянул руку референту.
— Конечно, вы немного поспешили, озвучив мнение руководства нашего отдела, — «руководство» прозвучало так, что ни у кого не оставалось сомнений: речь идет о самом Ким Паке, — я рад, что вы не перестраховщик. Новое поколение. Наша смена. Благодарю вас, товарищ Ир Нам Гунь.
Начальник отдела протянул руку референту. Тот ее крепко пожал. Моложавый Ир Нам Гунь сыграл ва-банк и сорвал куш. Впервые начальник публично назвал его, да еще в присутствии руководящих работников, не просто товарищем референтом, а по имени и фамилии. А это могло означать, что все связанное с переговорами между Ираном и КНДР по поводу ядерной программы пройдет через его руки.
Глава 5
Илья Георгиевич Макаров всегда ценил только первый день отдыха. Именно он приносил радость, позволял расслабиться. На этот счет у командира сверхсекретной мини-субмарины даже имелась собственная теория. Он ее называл феноменом «первой рюмки». А заключалась она в следующем. Садится человек за стол в плохом расположении духа, но в приятной компании. Цель вполне естественна и благородна — поднять настроение. И вот уже холодная водка разлита по рюмкам, произнесен первый тост или же просто фраза: «Ну поехали».
Стекло сошедшихся над столом рюмок отзывается серебряным звоном, спиртное обжигает горло, а затем приятным теплом растекается по телу. Выпивший прислушивается к собственным ощущениям. И действительно, после первой рюмки настроение улучшается, мир кажется более ярким, будто бы вместо тусклой «двадцатипятки» в патрон вкрутили яркую стоваттную лампочку. Настроение «поправлено», вроде бы можно и остановиться. Цель достигнута. Но человеческая природа такова, что всегда хочется большего. «После первой стало лучше. Значит, после второй станет совсем прекрасно» — примерно так рассуждает человек.
И вновь водка разливается по рюмкам. Вновь звучит что-нибудь необязательное, но приятное. И вот теперь начинается странное, но закономерное. После второй — никаких изменений, не лучше и не хуже.
«А если третью?» — мелькает в мыслях искушение.
А вот после третьей уже становится хуже. Если внимательно прислушаться к ощущениям, то уже и пол под ногами чуть заметно покачивается, словно настил подлодки, и язык слегка заплетается…
И чем больше пьешь, тем хуже становится. А поутру вместо поднятого настроения лишь головная боль да сухость во рту…
Вот уже пошла вторая неделя, как капитан второго ранга отдыхал в калининградском Светлогорске — бывшем Раушене, что переводится с немецкого как «шум листвы». После возвращения «Адмирала Макарова» с задания в Японском море мини-субмарину поместили в сухой док в Совгавани, и ей занялась специально прибывшая с Балтфлота команда техников. А экипаж был доставлен спецрейсом в Калининград. Место отдыха вице-адмирал Столетов предоставил на выбор: от Сочи и Подмосковья до Карелии. Илья Георгиевич выбрал санаторий МО в Светлогорске.
Теория «первой рюмки» сработала. Первый день Илья Макаров гулял по променаду, ветер нес с высокого песчаного откоса разноцветные листья, море буквально пенилось от осенних волн, в воздухе пахло прелыми водорослями. Вечером капитан второго ранга посидел в ресторане. Можно было познакомиться с одной из одиноких женщин, пришедших скоротать вечерок, а таких, отдыхавших в местных санаториях и домах отдыха, в зале был добрый десяток. Ни к чему не обязывающие знакомство, флирт, а затем и проведенная вместе ночь. Но Илья Георгиевич так и ушел из ресторана в одиночестве. Потому что знал — поутру увидит рядом с собой в постели не вчерашнюю красавицу, а основательно «подержанную» матрону.
А назавтра он уже начал скучать по тесным помещениям субмарины. Не радовал ни просторный номер со всеми удобствами, ни живописный пейзаж. Вот на второй день Илья Георгиевич и позволил себе напиться. На третий ограничился лишь пивом, выпитым вечером. На четвертый пошел ужинать в санаторскую столовку. А к концу недели, чтобы совсем не сойти с ума от безделья, занялся рыбалкой. Родной Балтфлот о нем не вспоминал — тягостно молчал мобильник.
Моросил дождь, волны немного улеглись. Кавторанг в плащ-палатке с удочкой в руках стоял на конце деревянного пирса, выдающегося далеко в море. Вдоль перил примостились такие же рыбаки, как и Илья Георгиевич. Рыбалка стирает социальные отличия. И бизнесмены, и сантехники выглядят в выцветших рыбацких робах почти одинаково, разве что у первых снасти подороже.