Что останется от тебя в пещере, где нет связи, нет интернета, нет мнения людей, а есть только собственные мысли и пустота?
"Покажи фотку. Я люблю лысых женщин. Если только это не онкология".
"И что, если на моей голове растут опухоли?"
Вот тебе минус любовь. Условная. Если не. А если - да?
Здоровую тебя я люблю. Больную - нет.
Красивую тебя я люблю. Лысую - нет.
Молодую люблю. Старую - нет.
Больно?
Уже обычно. Одиночество - это обыденно.
Теперь о хорошем.
Щетина на голове. Это ва-а-а-а!!! Я тащусь от суточной мужской щетины до оргазмического переживания. И теперь она у меня, при мне, - только вытяни руку, - вот! Моя голова - одна большая эрогенная зона. Она очень любит массаж. Но раньше к ней было не подобраться. А теперь! Я впиваюсь пальцами в кожу и упиваюсь так, что сложно остановиться.
Щетиной на затылке удобно цепляться за подушку, подложенную под спину. Перестаёшь сползать.
Я перестала находить эти дико-бесячные волосины повсюду: в глине, в раковине, на полу. Расчёска лежит без дела.
Утром я умываю не только лицо. Это кайф высшей марки - намочить голову, зная, что она высохнет за минуту. И намазюкать её вкусной мазькой, и сразу массаж, - атас!!!
Без волос стало прохладно. На улице хожу в бандане, чтоб не пугать народ. Сегодня в дверь постучала соседка, - я надела бандану тоже прежде, чем открывать.
Я не хочу никаких оценок и восклицаний.
Мне от них физически плохо.
Я хочу быть самоценной и так, без всего этого навязанного, со стороны.
Мне сложно отстаивать своё мнение, и настроение, и внешний вид. Легче просто не открывать дверь.
Про процесс расскажу.
Не знаю, что было первично, наверное, всё же эта детская ненависть к фальшивой любви.
Вызов?
Уже нет. Выросла я из этого а-ля "назло".
Просто жизнь обесцветилась.
А впереди - буктрейлер к новой моей книге "Доедать не обязательно".
А материала к нему - не густо.
Там есть сцена, где Соня отстригает себе волосы - красные. Это пик её сумасшествия, неуправляемое состояние, когда её внутренний ад вылезает наружу, и она готова задушить свой здравый смысл (Глор).
Крутая сцена? О, да. Много ли людей, кто отважится себя покромсать просто так? Я - пас. Мне нужен был повод. И он нашёлся.
За три дня до съёмки мне покрасили волосы в истошно-кровавый цвет. 1200 рублей, четыре часа и маленький ребёнок парикмахера, которого она взяла с собой. Ребёнок рисовал фломастерами на пробковом ламинате, топал в ботинках по комнате, и это при моей патологической жажде чистоты и стерильности было дополнительным адом.
Но вот и конец, волосы красные, все разошлись, я отмыла квартиру и запихала обратно игрушки в шкаф.
- Привет. Помнишь, ты говорил, что у тебя есть машинка для стрижки?
- Да.
- Дай мне завтра, окей?
- Стричь-то кого? Овцу?
- Меня.
Завтра он не пришёл, проспал. Телефон не слышал. Потом сказал, что подсознательно был против того, чтобы портить такую красоту.
Ещё один триггер? Да.
Ага, красивая я тебе нра. А иная?
У фотографа машинка волосы не стрижёт - выдирает с корнем. Это больно.
Я иду в магазин, дважды. Сначала за бритвенным станком. Потом за пеной для бритья. Что мне ещё остаётся?
Я сидела на стуле поближе к открытому балкону. Там свет.
- Футболку снимай.
- Что?
- Волосы будут падать на плечи. Это красиво.
Снимаю. Раздеться перед другом - вдвойне тяжелей. Второй этаж. И вот я сижу перед открытым окном, и с улицы чётко видно - а там широоокая улица и люди идут, люди! - как женщина портняжными ножницами отхерачивает себе красные волосы.
Сложно было начать. Это страшно, реально страшно. Но потом хрусь-хрусь три волосинки, и пошло-поехало, как по маслу.
Фотографу даже пришлось меня притормозить.
Волосы - мелкие иголки - понасыпались мне в трусы и кололись потом, как чёрт знает что!
А потом фотограф увёл меня в ванную и там побрил. Было холодно. Помню, переживала, что не взяла с собой полотенца. Как-то вообще не подумала о таких вещах.
Напоследок он посмотрел на меня и сказал:
- Молодец, по-взрослому шутишь, - и добавил: - Выпускай уже книгу, а потом я тебе точку сборки сдвину. А то слишком много в тебе боли чего-то.