Последние сорок восемь часов агенты провели в тревожном ожидании. Имея минимум информации, они все же пришли к определенному выводу. Руководство «Аквариума», заинтересованное в контакте с сотрудницей АНБ, не решилось отправить на повторную встречу действующего разведчика, дабы избежать очередного «шпионского скандала». Зачем? – спрашивал себя Блинков, мрачнея от этого короткого вопроса, находя длинный ответ. Дело, по большому счету, не в рядовых агентах, а в руководителе агентурной группы капитане 2-го ранга Абрамове. Можно пожертвовать отставным разведчиком, благо его подразделение дислоцировалось в Испании. Агенты Абрамова имели «глубокое» прикрытие, относились к категории разведчиков, работающих под видом бизнесменов, журналистов и так далее. У них не было дипломатического иммунитета в стране пребывания, и тем самым они рисковали в случае своего провала оказаться под арестом.
– Все верно, – продолжал развивать наболевшую тему Кокарев, следя глазами за пухленькой официанткой. – И все же я шизею от ломового приема наших боссов. А на него если и есть контрвыпад, то с аналогичной железякой. Они обозвали клиентку из АНБ контактером и обменялись с ней записками. Вроде она с места в карьер получила что-то типа испытания: хочешь пахать на нас, детка, сделай то-то и то-то. Все, как в наших сказках: дурачка посылают незнамо куда принести неизвестно что, а тот всегда возвращается с молодильными яблоками, заморской девкой и «дипломатом» с деньгами, причем значительно похорошевшим. Что ты так посмотрел на меня, Джеб? Подмена пола тут ничего не меняет: американская дура, мечтающая об американской же мечте.
– Контактер, – Джеб усмехнулся над этим словом, придуманным фантастами. – Я знаю другое слово – контактор, более подходящее к нашей миссии.
– Контактор? Что это за ерунда?
– Это электрический аппарат, предназначенный для дистанционных включений, выключений и переключений.
– Ну надо же… Нам стоит это попробовать.
Блинков сравнил себя с жертвенным ягненком и с соответствующим настроением поджидал включения силовых цепей.
По идее, на встречу с американкой должен был прибыть сам капитан Абрамов. Однако в силу ряда обстоятельств он не мог вылететь самолетом из Киева, где в данный момент завершал операцию, начавшуюся в первых числах февраля. Блинков представил его здесь, за этим столиком. Абрамов для встречи с Накамурой готовит одну из самых любопытных улыбок.
Впрочем, Блинков отогнал возникшие у него мысли, едва увидел женщину лет тридцати, в которой тотчас узнал Накамуру. Одетая в белую блузку-рубашку, воротник которой выглядывал из-под сиреневого пуловера, оживлял его цвет и словно отвлекал внимание от высокой груди, женщина заняла место за свободным столиком. Джеб успел отметить, что она не сменила укладку: все та же растрепанная стрижка «под мальчика», будто она специально перед зеркалом укладывала локон к локону так, как и во время встречи с российским разведчиком в «Витязе».
– Она, – подал знак Кокарев.
– Вижу, – отозвался Блинков. Он дал ей время сделать заказ, выпить коктейль, немного освоиться в самобытной атмосфере этого ресторана. И себе дал время понаблюдать за посетителями, определяя в них возможных оперативников наружного наблюдения. Впрочем, с точки зрения жертвы, это принципиального значения не имело.
– Снимайся с якоря, – отдал команду Кок, – и бросай его в другом месте. Скажешь ей: «Фани Юбенкс из Омахи? Очень приятно. Я от Кока». Она не станет задавать вопросов. А это значит, впереди нас ждет награда.
– Для меня лучшая награда – час без тебя.
– Вот увидишь, Джеб, она тебе скажет: «Мой отец алкоголик, мать проститутка. Дед и бабка – алкаш и шлюха – умерли от обжорства. Мой отчим изнасиловал меня, когда мне было десять лет. Поэтому я стала покуривать травку. Дальше меня замучили хронические мигрени, и врач прописал мне депрессанты. А дальше у меня случился выкидыш – мой парень оказался наркоманом, и я с горя пошла на панель. Там меня заметил шеф АНБ: «Переспим, красотка?»
Блинков научился не слышать болтовню Николая. Он затушил сигарету в пепельнице и подошел к столику американки.
– Не против, если я составлю вам компанию? – спросил он на чистом английском. Наверное, именно безукоризненное произношение произвело на женщину впечатление. Блинкову показалось, она напряглась, увидев в нем своего соотечественника. Она быстро взяла себя в руки и пожала плечами:
– Пожалуйста.
Джеб занял место напротив, подозвал официанта и попросил принести москатель.
– Отличное вино, – пояснил он. – Я пару лет живу в Испании и знаю толк в винах. – Он чуть задержал свой взгляд на ярких губах женщины, на ее высокой груди и закончил в стиле мачо: – И не только в винах. Меня зовут Женей. Близкие называют меня Джеб. А вы?..
– Николь Накамура, – ответила она, пристально рассматривая собеседника: фотогеничного, как ей показалось, длинноволосого, лет двадцати восьми, спортивного телосложения парня.
– Мне выпала не очень приятная миссия извиниться перед вами. – Блинков выдержал короткую паузу еще и потому, что невольно подстраивался под капитана Абрамова. Можно подражать ему, брать пример, учиться у него, но, увы, нельзя стать капитаном Абрамовым. – Назовем это инцидентом с записками, – закончил Джеб фразу, недовольно поморщившись. – Не знаю, как поступил бы я на месте моего руководства, но начальству всегда виднее, правда? Ведь каждый, кто оказывается наверху, первым делом плюет вниз. Определим приоритеты. Я частное лицо и руковожу частной же организацией.
– Меня этот вариант устраивает. В каких рамках ваше руководство перестраховалось в этом вопросе?
– Как таковые, рамки не очерчены. Все будет зависеть от ваших условий. Ведь у вас есть условия?
– Да.
Николь проследила глазами за ловкими движениями официанта – тот принес вино, налил в бокал и стал ждать реакции Блинкова, отпившего глоток.
Тот кивнул, и официант удалился. Блинков налил вина в бокал Николь и поднял свой в молчаливом тосте. Они выпили.
– Я согласна работать на вас при одном условии, – продолжила Николь. – Вы должны ликвидировать одного человека и предоставить доказательства его устранения.
– Кто этот человек?
– Мой муж.
Джеб искренне и громко рассмеялся, привлекая внимание посетителей ресторана.
– Извините, Николь, но я вынужден повториться. Кто ваш муж?
– В первую очередь он скотина. Его зовут Мориака Накамура. Он японец, родившийся на пути в Америку. В каюте третьего класса океанского лайнера, – дополнила она не без яда. – Треть японцев ответит на вопрос, кем бы он хотел родиться, явившись на свет заново…
– Американцем, – опередил ее Джеб. – Кем же еще.
– Да. По сути, эту проблему мой муж, который взял себе имя Шон, решил «попутно». Себя он в шутку называет хэнна гайдзин, что означает – странный иностранец. Он иностранец в Америке и на исторической родине.
– Американцев японского происхождения называют нисэями.
– Да, он натуральный нисэй, – проговорила американка, что из ее уст прозвучало как «натуральная свинья».
– Еще вина?
– Чуть-чуть. Достаточно, – Николь остановила его жестом руки. – Спасибо.
– Имя вашего мужа мы выясняли. В какой организации он работает, какой пост занимает?
– В другой ситуации я бы ответила: неважно. Вижу, вас двое, – она указала глазами на Николая Кокарева, сидевшего за дальним столиком кафе. – И это неважно. Вас не должны волновать и мотивы, которые понудили меня к этому резкому шагу. Мое обращение к вашей военной разведке не случайно. Ваше руководство также заинтересовано в устранении Накамуры, капитана «Си Интерцептора». Доложите о нашем разговоре вашему руководству. Встретимся завтра в семь вечера здесь же. Мориака Шон Накамура, «Си Интерцептор», запомнили? Имя и название катера исключит попытки вашего начальства выяснить мою принадлежность к Агентству национальной безопасности.