Корабли спустили катера, чтобы быстрее подобрать уходивших от врага людей. Ни одна шлюпка не осталась на воде. Пассажиров на кораблях прибывало. Измученные люди встретили у матросов и офицеров самое внимательное и дружеское отношение. На нашем лидере «приемом гостей» занимался комиссар корабля Воспитанный: он, как добрый хозяин, находил для каждого ласковое слово, успокаивал, шутил, подбадривал… Конечно, не время было спрашивать всех этих людей, почему они не эвакуировались раньше — у каждого были на то свои причины… С трогательной заботой моряки помогали женщинам и детям разместиться поудобнее, угощали мужчин папиросами, принесли с камбуза еду.
В 11 часов 30 минут получен сигнал: «Флоту в 12.00 начать движение».
Мы расставались с Таллином, покидали старинную базу русского флота Ревель, созданную нашими дедами более двух веков тому назад.
Наверняка разные мысли и думы владели людьми, но одна мысль была у нас общей: скорее вернуться на этот рейд!
А не рано ли мы уходим? Нет, больше держать Таллин было невозможно. Мало одного геройства и преданности своему делу. Всему есть предел, в том числе и человеческой стойкости. Гарнизон Таллина уже не насчитывал в своем составе даже одной полнокровной дивизии. Не было ни танков, ни полевых орудий. Через сутки фашисты ворвались бы в город, его защитники подверглись бы беспощадной расправе. Это было бы предательством по отношению к нашим героическим бойцам и к местным жителям. Решение Ставки об эвакуации было правильным. Организованный отход войск на новый фронт борьбы никогда в истории войне не считался поражением.
Флоту предстояло пройти узким Финским заливом 321 километр. На протяжении 250 километров оба берега были заняты противником, а 120 километров пути густо заминированы. На обоих берегах расположены вражеские аэродромы, батареи от среднего до тяжелого калибра, а в шхерах за сотней островов притаились подводные лодки и торпедные катера. Военно-морская наука требует обеспечения каждой операции различными формами предварительного воздействия на противника. Но жизнь внесла свои беспощадные коррективы. Хочешь не хочешь, а надо идти на прорыв — и как можно скорее, хотя бы и без воздушного прикрытия, без нужного количества тральщиков, без предварительных ударов по флоту и авиации противника.
Первый конвой начал движение в 12 часов с минутами. Девять транспортов с войсками, вспомогательные суда и три подводные лодки прикрывались пятью тихоходными «ижорцами», пятью катерными тральщиками и пятью охотниками. Ядром эскорта являлся современный по тому времени миноносец «Свирепый», достаточно сильный для морского боя и очень слабый для борьбы с самолетами. Командовал конвоем отличный моряк капитан 2 ранга Николай Георгиевич Богданов.
С высокого мостика лидера мы наблюдали, как большие неуклюжие океанские транспорты разворачивались и медленно строились в кильватер за несколькими парами тральщиков, казавшимися перед ними игрушками.
На палубах транспортов нет свободного места — все заполнено людьми, они машут руками и фуражками, проходя мимо строя боевых кораблей.
Сигнальщик поминутно докладывает:
— Товарищ командир, «Вирония» снялась с якоря… «Казахстан» снялся с якоря…
Доклад о предпоследних кораблях конвоя, еще не успевших лечь на выходные таллинские створы, был заглушен сильным взрывом. На мостике все смолкло, бинокли устремились к месту большого всплеска в голове конвоя. Взорвалась мина в тралах первой пары тральщиков. Она перебила тралы и задержала движение всех конвоев… На мостике кто-то мрачно произнес: «Началось!..»
Водяной столб осел, и мы увидели, что корабли целы. Мина взорвалась на входных створах, где сутки назад прошел не один корабль, много раз прошли тральщики с тралами. Видимо, имеем дело с магнитными минами. Взрыватели их установлены на определенную кратность: реагируют не на первый и не на второй проход над ними кораблей или трала, а на десятый, может, двадцатый…
В 14 часов с минутами начал сниматься с якорей небольшой конвой № 4, состоявший из девяти различных малых вспомогательных судов, самоходных специальных барж и буксиров. Все эти небольшие суда также были полны людей. Конвой охраняли два охотника и девять катерных тральщиков. Командовал им капитан 3 ранга Глуховцев.