Скуливший весь день кок с темнотой как-то подобрался, успокоился, ровно проснувшийся ночной хищник. Того и гляди, скалиться начнёт. Вот ведь действительно: пока на банке рядом со своей задницей евонную не пристроишь да не останешься вдруг посреди океана на погибель верную — и не вызнаешь, что за человечек годами тебе в миску суп льёт.
— Гакабортные огни-то надо вывешивать, али как? — ни к кому особо не обращаясь, протянул Томас, упорно буравя взором черноту куцей летней ночи.
— А им, засранцам, законы не писаны, — тотчас отозвался Гильом...
V
— ...Ну всё, не удержу больше. Только б выдержать, здесь не расплескать, прям на стол. Не то испорчу гору отличного провианта... Э, да в окно-то оно ведь ближе будет. Ян тут ещё под боком... Черт, и не откроешь ведь сразу!.. Надо ж было так нагрузиться. Оно уже во рту... Успею, не успею?!
VI
— Гляди, ребята! — Томас заорал прямо как в счастливые времена из «вороньего гнезда», фонтан узрев. — Свет! Ей-богу, свет!
— На юте оконце распахнули. Непонятно, чего понадобилось.
— Может, нас опять выглядывают?
— Да какая разница — зачем и где?! Это ж курс нам готовый! Можно же вычислить, куда шлюпку направлять, чтобы «Ной» не потерять.
— Не только, не только направлять... Но и догнать их, пока темно!
— Как же, догонишь его...
— Не забывай, у них паруса зарифлены. Считай, что нет их.
— У них нет, а у нас будет! — Томас едва вельбот не перевернул от пришедшей идеи.
— Течение несёт одинаково — что злодеев, что праведников. Грести всю ночь мы вряд ли сможем. Но зато мы можем соорудить подобие паруса, — Питер тоже едва не захлебнулся от враз ожившей надежды.
— А вот вам, бродяги, и мачта. — Йост хлопнул по своему грозному оружию. — Гарпун, запасной гарпун, острога.
Минутное замешательство-переваривание, ведь их столько уже и как только не обманывали в этот день, прервалось выдохом Якоба:
— А ведь дело, кажись, болтают.
— Томас, ты, главное, свет не прозевай, точно запоминай! Не будут же они всю ночь огонь держать нам на радость.
— Корнелиус, отгадай, из чего сварганим полотнище паруса? — озорно подмигнул всем враз оживший гарпунёр.
— Не отдам! — Толстяк попытался ещё плотней запахнуться в свой плащ и даже вцепился в него руками для верности.
— Отлично. Как скажешь, — пожал плечами Йост. — Грейся на здоровье. Но когда мы всё же взойдём на борт родного буйса, ты останешься в вельботе.
— Вот ты сначала взойди, — проворчал кок, принимаясь нехотя стягивать плащ; что самое смешное, и не свой вовсе, а Виллемов.
— Не дрейфь! Я тоже своим пожертвую ради такого дела. А греться будем греблей, да меняясь друг с другом...
VII
Вспомнивший под утро про свои обязанности подлекарь-ветер располосовал немилосердно резкими порывами нижнюю рубаху тумана на длинные узкие полосы. Кого врачевать собрался? Китов, людей, себя, океан?
Как бы там ни было, а «Ной», словно вша с действительно распоротой на бинты рубахи, угодил в прореху, тогда как шустрый вельбот гнидой намертво вцепился в ткань тумана. Ничего удивительного — гарпунёр специально так подгадал.
И вот он — самый красивый и лучший в мире корабль — как на ладони, в лёгкой морозной дымке. И притягивает, и манит. И засели на нём две вражины, и смотрят, верно, по всем галсам в четыре глаза и фитили усердно раздувают. Так-то вот. Близок локоток, ан не ухватишь: так врежет ответно, что зубы в кучку на полу замести придётся.
И надо решать. Но что? Медленную смерть на спасение... хорошо бы, а если... быструю смерть на медленную... или наоборот... быструю смерть на спасение...
— Вспомните, разве ж мы в плаваниях когда-нибудь вообще никого не встречали? Хотя бы издали? — озвучил третью возможность кок.
— Всяко бывало, — Гильом срезал надежду, словно плесень с залежалой краюхи. — К тому ж основные промысловые районы да пути торговые гораздо южнее.
Здорово Гильому: ему при любом раскладе скоро уже к престолу Божьему. А нам, грешным, смертельно пожить хочется. У многих на лицах можно было думку такую распознать.
— Решайся, Йост, — прошептал Томас почти беззвучно, одними губами. — Мочи нет просто так его разглядывать.
«Да на что решаться-то?! — едва вслух не заорал гарпунёр. — Вразуми, Господь, делать-то что?!»
Тут не Господа, тут Виллема не хватает — опять, верно, подумали многие. Ой как недостаёт! Железный старик давно бы всё рассудил, перевернул и прочих в вельботе принудил. И неслись бы они сейчас ветра быстрее на вёслах, и хватали бы ядра полной грудью...