Когда великан Стоун протянул ему руку, чтобы помочь влезть на стену, в этом было то же самое. Стоун, Сарандаки. Стоун, Сарандаки. Джин не выходил у пего из головы, когда он, скользя, спускался по склону ущелья и потом дальше, к берегу, где пять лодок лежали рядом на песке. Нелегко будет вывезти столько людей на пяти утлых рыбачьих лодках, да еще при таком бурном море.
Хаджи Михали велел двоим литтосийцам отнести юношу Антроса и Политиса подальше в ущелье, чтобы метаксисты не могли найти тела и надругаться над ними, хотя бы и мертвыми. Нис смотрел на мальчика, который лежал на земле, мертвый, совсем мертвый. Он смотрел и думал.
Двадцать два человека они освободили из лагеря.
Наших, которые сделали это, было двенадцать. Двое погибли. Тридцать два. Тридцать третьим был бы Сарандаки.
Образ джинна вставал перед Нисом на фоне зеленых и желтых огненных шаров, красиво исчертивших небо над бухтой Хавро Спати. Цена за спасенье двадцати двух антиметаксистов, которые могли попасть в руки к железноголовым. Сарандаки, шотландский капрал Макферсон, маленький лондонец, одноглазый, литтосийцы из лодки, разбившейся о риф, юноша Антрос и рыбак Политис. И Сарандаки. Сарандаки — в отсветах желтых и зеленых огней. И — кончено.
А теперь нам нужно выбираться отсюда на пяти маленьких рыбачьих лодках.
Глава 28
В утесе, нависшем над ними, была угроза; он напоминал о том, что в любую минуту форты могут снова открыть по ним огонь. Или со стороны лагеря вдруг начнет стрелять уцелевшая охрана. Не один Нис то и дело с опаской поглядывал наверх. Стоун и Энгес Берк тоже все время вертели головой, покуда шло распределение, кому в какую лодку садиться.
— Скажи австралос, пусть садятся ко мне, — услышал Нис голос Михали.
Все стояли толпой вокруг пяти лодок. Литтосийцев распределили просто по числу, без разбора. Одна лодка отошла уже, взяв семерых. От перегрузки она очень глубоко сидела в воде, почти до самого планшира. Она тяжело подпрыгивала, стараясь встать наперерез волнам. Но волны всякий раз поворачивали ее боком, и в конце концов она возвратилась на берег. Теперь в нее садились снова, чтобы сделать еще попытку.
Хаджи Михали вдруг побежал назад, к проволочному заграждению. Нис окликнул его и спросил, что случилось.
— Миномет, — сказал Хаджи Михали. — Мы про него забыли.
Он добежал до того места, где Стоун бросил миномет, и, ухватившись за ствол, поволок по песку. Берк, увидев это, спросил Ниса:
— Зачем это он ему понадобился?
— Хочет взять с собой, — сказал Нис.
— Он потопит лодку. Скажите, что нельзя этого делать.
— Лодка его, и миномет тоже его.
— А головы наши. — Берк ощерился совсем по-старому.
— Австралос говорит, чтобы ты не брал миномет в лодку, — сказал Нис Хаджи Михали.
— Как? Почему? Ведь они видели, какое это замечательное оружие. Они видели сами.
— Да. Но они боятся, как бы лодка из-за него не потонула.
— Ничего, — сказал Хаджи Михали. — Он будет вместо балласта. Такое хорошее оружие жалко бросать. И мины тоже захвати.
Солотерн и пистолет-пулемет Хаджи Михали еще раньше уложил в лодку.
— Мин больше не осталось, — сказал Нис. Он говорил наугад, потому что миномет перестал стрелять, когда он лежал без сознания.
— Все равно миномет еще пригодится. — Хаджи Михали старался приподнять его, чтобы уложить в лодку. Стоун покорно помог Хаджи Михали погрузить миномет в последнюю, самую маленькую, лодку. Хаджи Михали широко улыбнулся Стоуну и ухватил его за могучее плечо.