Плоское тело великолепного ласкиря (так здесь называют {175} морского карася) резкими короткими зигзагами подымалось из синевы моря, укрупняющей его размеры, как увеличительное стекло. Так и не привстав, а только свирепо из-за зажатого в зубах шнура поглядывая в сторону приближающейся рыбы, хозяин вытащил ее из воды, поймал на лету ее оттрепыхнувшееся и продолжающее трепыхаться тело и, сжав его в большой ладони, снял с крючка и швырнул на дно лодки. И тут же, свирепо прислушавшись к зажатому во рту шнуру, быстро подхватил его левой рукой, подсек и вытащил точно такого же ласкиря.
- Па, бессовестный, тебе везет, - сказала девочка и тут же сама подсекла и стала тянуть какую-то рыбу. Сергей стал ревниво следить, что же поймала девочка, и в это время почувствовал сильный сдвоенный удар, и Сергей, как ему показалось, мгновенно подсек, хотя и заметил, что шнур его довольно слабо провисал над водой, так что подсечка его могла и опоздать.
Так оно и оказалось. Сергей замер, стараясь не вспугнуть рыбу, которая, по-видимому, ходила возле его крючков, осторожно пробуя наживку. "Главное не отвлекаться и все время держать леску натянутой", - думал он, стараясь не шевелиться и только глазами следя за шнуром девочки, который медленно выходил из воды.
- Па, голубой окунь! - крикнула девочка, и ее прекрасные голубые глаза вспыхнули. Сказочная рыба с каким-то яростным, тропической синевы оперением ходила на поводке у самой поверхности воды. Девочка, сама залюбовавшись, забылась и перестала тянуть шнур.
- Смотри, уйдет, - сказал отец и, наживив крючки, отбросил налево и направо от себя обе снасти. Он отбрасывал их так далеко, что потом, улегшись, уже спокойно ждал, когда они сами дойдут до дна.
Девочка вытащила рыбу и, сама вся светясь и вздрагивая, подержала ее в руке, а потом осторожно положила на дно лодки.
А Сергей все ждал, когда же его осторожная рыба возьмет наживку.
- У тебя уже, наверное, давно склевала, - сказал Володя сонным голосом. Сейчас он лежал на носу, нахлобучив на лицо измызганную фетровую шляпу, которую достал из-под передней банки, лежал с якобы безвольно раскинутыми руками, едва шевеля указательными пальцами, которыми он пробовал шнуры, и поза его отдаленно напоминала позу лисицы, которая притворяется мертвой, чтобы привлечь ворону. {176}
"Что же ты мне раньше не сказал, старый шарлатан", - подумал Сергей и, словно прислушиваясь к тяжести снасти, хотя тяжесть снасти, облегченной на три креветки, никак нельзя было почувствовать, или, точнее, не к тяжести снасти, а к ощущению пустоты вокруг его крючков, по отсутствию интереса к его крючкам, которое тем более нельзя было почувствовать, и все-таки чувствуя и то и другое, Сергей вытянул всю снасть и убедился, что на крючках ничего нет. Только на одном из них торчал призрачный и прозрачный кусочек шкурки, из которой рыба выдернула мякоть.
Сергей выбрал еще три креветки, стараясь найти среди них самые крепкие и привлекательные, наживил каждую из них, тщательно продев крючок сквозь все туловище, и осторожно опустил за борт свою снасть.
Только Сергей почувствовал, что грузило легло на дно, как что-то клюнуло и тут же затрепыхалось на крючке, и Сергей с какой-то панической радостью подсек и стал выбирать шнур, чувствуя, как упирается там, в глубине, что-то тяжелое, что-то несогласное с его действиями и в то же время вынужденное подчиняться им.
Сергей выбирал шнур, стараясь делать это ровно и не давать слабину и в то же время думая о том, что вот, говорят, надо вовремя подсечь, а ведь все не так, думал он, ведь ясно, что рыба эта зацепилась за крючок раньше, чем он подсек. "Так что, - подумал он, неизвестно с кем полемизируя (то ли с хозяином, то ли вообще со всеми сторонниками единственного решения там, где поиск истины требует свободного варьирования), - если уж рыба села на крючок, так она и будет на нем сидеть". В глубине, как драгоценность, светясь плавниками тропической синевы, появился каменный окунь.
- Опять голубой! - крикнула девочка радостно и взглянула на Сергея, как бы желая сказать: вот видишь, мы говорили тебе, что ты испытаешь эту радость, и вот ты ее испытываешь, ты поймал голубого окуня!
Сергей улыбнулся девочке, мимоходом залюбовавшись ее светящимся лицом, исполненным такой чистой, бескорыстной радости, и, низко наклонившись над водой, сразу, чтобы не рисковать, как только окунь появился у поверхности, схватил его всей ладонью, зажал его сверкающее тропической голубизной, щекочущее живым трепетом тело, снял с крючка, подержал и бросил на дно лодки.
Девочка и он интуитивно сразу стали искать глазами первого окуня и не сразу его нашли среди ставридок, потому что он почти потерял свою изумительную сверкающую {177} окраску. Теперь Сергей с сожалением следил, как и второй, пойманный им окунь, все еще трепыхаясь на дне лодки, тускнеет и тускнеет.
- Па, может, в садок их выложить? - спросила девочка отца.
- Угу, - сказал он и, сдвинув шляпу на голову, сел. Опять же не вставая, он взял в рот леску и освободившейся рукой вытащил из-под банки, на которой лежал, садок. Потом снова лег и нахлобучил на лицо свою видавшую виды шляпу.
Сергей тоже почувствовал, что солнце слишком сильно припекает, и, сняв майку, смочил ее в воде и завязал на голове в виде башлыка. Приятная прохлада облегла голову.
Девочка собрала рыбу в садок, и получилась довольно увесистая кладь. Сергей приподнял садок и, довольный его тяжестью, точнее, довольный своим соучастием в сборе этого морского урожая, погрузил его в воду и закрепил веревочную дужку ободка за уключину. Могучий перламутровый слиток рыбы сразу засверкал, омываемый свежей морской водой.
Некоторые рыбы, по-видимому те, что лежали на дне, там, где кое-где стояла вода, каждый раз, когда садок приподымался над водой вместе с качающейся лодкой, оживали, барахтались и шлепались.
Теперь лов пошел лучше, и Сергей почти не отставал если не от хозяина, то от его дочки. Он поймал несколько ласкирей, с дюжину колючек, еще одного голубого окуня и пять прелестных барабулек с веснушчатыми спинами.
- Па, у меня скорпион, - вдруг сказала девочка, и Сергей увидел у самой поверхности воды мечущуюся на крючке с пульсирующим плавником на спине ядовитую рыбу.
- Осторожно, подведи к борту и ударь чем-нибудь, - сказал отец и, присев, стал следить за дочкой.
- Ну его, я боюсь, - сказала девочка. Хозяин посмотрел на Сергея, но Сергей не изъявил ни малейшего желания связываться с морским скорпионом.
- Тащи сюда по воде, - сказал Володя дочке. Девочка встала и осторожно прошла от кормы к носу, ведя по воде хищный катерок скорпиона. Когда она проходила мимо Сергея, она слегка потеряла равновесие. Откачнулась в сторону и на мгновение вытянула скорпиона из воды. Он затрепыхался в воздухе возле руки Сергея, как бы пытаясь дотянуться до нее своим черным створчатым плавником. Сергей с отвращением отдернул руку.
При широкой амплитуде качания крючок со скорпионом {178} близко подходил к Сергею, и он со страхом и отвращением следил, как сокращается спинной плавничок, словно в экстазе ядовитой страсти, словно умоляя Сергея придвинуть поближе свое тело, чтобы вонзиться в него.
Хозяин взял один шнур в зубы, поискал глазами, чем бы ударить скорпиона, и, не найдя ничего подходящего, взял собственную босоножку с резиновой подметкой и, держа ее за носок, когда девочка подвела шнур к самому борту, несколько раз ударил по качающейся вдоль борта рыбе. Наконец прибил.
Скорпион с расплющенной головой все еще покачивался на поводке, а главное, спинной плавник его все еще сокращался, хотя мертвое тело его уже безвольно висело, словно последней умирала способность жалить, словно эта способность была самой жизнестойкой частью организма этой рыбы.
- Валя и то не боится, - говорил хозяин косноязычно из-за зажатого в зубах шнура, одновременно сдергивая двумя пальцами с крючка и стряхивая в море рыбу.
- Мне почему-то и страшно, и противно, - сказала девочка, вздрагивая, и было видно, как волна отвращения прошла по всему ее телу. Гибко балансируя, она прошла на свое место и села.