Качка постепенно усиливалась. Я привстал и заметил, что девушка слегка побледнела. Я решил, что пора возвращаться, и сел на весла. {132} Нас порядочно отнесло от устья речки, куда надо было завести лодку. Пришлось грести против течения.
Когда нас выносило на волну, я старался грести сильней, чтобы не отстать от нее, верней, удержаться верхом. Чувствовалось, как волна нас подхватывает и некоторое время несет с собой. А потом, как бы убедившись, что несет чужеродное тело, спокойно и мощно выкатывалась вперед. Казалось, большое, сильное животное прошло под днищем лодки. После этого мы плавно проваливались, и я видел, как девушка судорожно хватается руками за сиденье.
- Ничего, ничего, - говорила она, стараясь улыбаться. Бледность проступала сквозь загар. Темные брови стали черными.
Мне было жалко ее, но единственное, что я мог делать, я делал. Я греб.
Синева моря с нетерпеливыми гребешками, встающими на волнах, оставалась по-прежнему чистой, потому что это был дальний шторм.
Когда мы подымались на гребень волны, перед глазами открывался горизонт. Он шевелился и был холмистым, там проходил край настоящего шторма.
Я греб, не оглядываясь, и приближение берега почувствовал почти внезапно по тяжелым равномерным вздохам прибоя. Я повел лодку вдоль берега, не особенно приближаясь к нему, чтобы нас случайно не выбросило.
Мы проходили мимо военного санатория. В море мало кто купался, но загорающих было полно. Какой-то парень встал и навел на нас фотоаппарат. Девушка пригладила волосы.
Наконец мы подошли к устью речки. Я еще дальше отошел от берега, потому что море здесь мелкое и волны, найдя опору, несутся на берег с удвоенной скоростью. Надо было подумать, как войти в устье.
Дело в том, что наша речка меняет его почти каждую неделю, в зависимости от погоды. То впадает двумя рукавами, образуя островок, потом сама же его смывает. А то возьмет и вывернется в сторону санатория и, сжав себя коридором, выносится в море между берегом и мыском. В таких случаях трудно войти в нее, особенно если море разгулялось.
Так оно и было на этот раз. С разгону войти невозможно, потому что устье почти параллельно берегу. Приходится тормозить и поворачивать лодку. А в это время струя речной воды, противоборствуя волнам и образуя бурун, {133} старается повернуть лодку и снова вытолкнуть ее в море. Тут надо или очень сильно выгребать, или выскакивать из лодки и тащить ее против течения, врезываясь в холодную речную воду. А если замешкаешься, да еще подвернется крепкая волна, хлопот не оберешься.
Обо всем этом я не стал ей говорить, чтобы не было лишней паники. Теперь она выглядела лучше. Близость берега оживила ее, хотя здесь-то и было опасно. Но, конечно, ничего страшного не могло произойти.
Девушка надела сарафан. Я тоже быстро оделся, стараясь все время придерживать весла и табанить.
Предчувствие авантюры веселило меня. Я взял у нее сумочку и, раскачав на руке, выбросил на берег. Она беззвучно шлепнулась на песок. На всякий случай я оглядел берег. Там никого не было. Поодаль, за железной сеткой, отдыхающие беззвучно играли в волейбол. Вес звуки поглощал сырой гул прибоя. Потом я зашвырнул на берег ее босоножки. То же самое проделал со своими башмаками.
- Что случилось? - прокричала она, ничего не понимая.
- Потом! - крикнул я, усаживаясь за весла.
Я решил подойти к устью на гребне волны. Я хотел дождаться большой волны, потому что на ней быстрее всего можно подойти, и потом за нею обычно идут мелкие волны, так что можно не бояться за тыл.
И вот она показалась. Я ее заметил издалека. Я плотнее всадил весла в ремешки на уключинах, чтобы они не болтались и не выскакивали.
Волна великолепно приближалась. По дороге она подмяла маленькую волнишку. Она приближалась спокойно, и только выгибающийся гребень, казалось, выдавал ее нетерпение. Я выровнял лодку, чтобы корма по отношению к волне стояла предельно прямо.
Я чувствовал, как сладко и туго напряглись мускулы. Мне кажется, они ощущают приближение борьбы, как голодный - запах жареного мяса.
- Держись! - крикнул я девушке, когда мощная сила волны медленно приподняла нас и, взгромоздив на гребень, бешено рванула вперед, все быстрей и быстрей. Развернув весла, я держал их изо всех сил, чувствуя, что волна пытается вырвать из рук левое весло, замотать лодку в струях водоворота и выбросить на берег.
До онемения, до хруста я вцепился в весла и держал их все время распластанными, не выпуская лодку из равновесия. {134}
Этот чудесный прорыв на гребне волны длился около десяти секунд. Лодка почти мгновенно остановилась. Волна прошла под нами и обрушилась на берег.
Мы были у самого устья, именно в той точке, куда я собирался попасть.
- Здорово! - закричал я, не в силах не похвастаться.
- Прекрасно! - закричала она и чуть было не выскочила из лодки.
Тут только я заметил, что течение из речки успело развернуть нашу лодку и теперь она стояла кормой к устью и медленно сползала в море.
Я быстро взялся за весла. Я надеялся развернуть лодку, табаня левым веслом и изо всех сил работая правым. Однако она почти не сдвинулась с места, а правое весло выскочило из уключины, и ремешок сполз к лопасти.
Я начинал волноваться. За это время несколько мелких волн, слегка забрызгав лодку, прошли под нами. Только я вытянул ремешок и всадил весло в уключину, как заметил совсем близко крупную волну. Она приближалась без плеска, как хищник. Я бешено заработал веслами, хотя уже понимал, что поздно. Если бы я выскочил в воду, может быть, успел бы поставить лодку кормой к волне, сейчас она стояла лагом.
Еще секунда, и волна приподняла нас, хлынула через борт и завертела, как щепку. "Только бы она не ударилась головой обо что-нибудь", - успел я подумать о девушке.
Нас выбросило, и через мгновение я почувствовал, что очутился в мутной прибрежной воде. Только хотел вынырнуть, как ударился головой обо что-то твердое, - лодка пришлепнула меня, как сачок бабочку.
Я не успел испугаться и попытался пронырнуть в какую-нибудь щель, но лодка плотно стояла в песке.
Тогда я, зарываясь пальцами в песок, ухватился за борт и стал изо всех сил тянуть, чтобы перевалить ее через себя. Я чувствовал необыкновенную, упругую силу сопротивления. Оказывается, в таких случаях лодку засасывает, но я тогда этого не знал.
Все-таки мне удалось приподнять борт, я пронырнул и выбросился на воздух, и, когда голова моя очутилась над водой, мне показалось, что небо стремительно врывается в глотку.
Придя в себя, я вспомнил о девушке и увидел ее. Она стояла на берегу и выжимала волосы, поглядывая в сторону моря. Видно, волна ее выбросила на берег. Хорошо, что не ушиблась; правда, берег здесь довольно безопасный песок. {135}
Она очень здорово выглядела, облепленная мокрым сарафаном, с мокрыми смуглыми ногами, с крепким пучком волос в руках.
Но разглядывать ее было некогда. Стоя по грудь в воде, я выволок лодку, толкая ее вместе с набегающим накатом. Она была тяжелая, но ярость и возбуждение придавали силы.
Перетащив лодку через линию прибоя, я перевернул ее и слил воду, а потом совсем вытащил на берег. Одно весло сорвалось. Но я его нашел тут же. Его раскатывал прибой.
Я подошел к девушке. Она посмотрела на меня и рассмеялась.
- Ну и вид у тебя, - сказала она. - Но знаешь, это был самый счастливый и самый длинный день в моей жизни.
- Тем более что он еще не кончился, - сказал я и стал снимать мокрую одежду. Я хотел похвастаться тем, что чуть не утонул, но потом решил пока об этом не говорить.