Но этого ему, видно, не дождаться, вряд ли он сумеет еще хоть раз надеть их — при таком-то капитане, который ведет себя, словно никогда в жизни не имел дела с сельдью. Это из-за него Лоины бахилы остались такими чистыми.
С крыши рубки было видно, что кошелькование закончено.
Стяжной трос смотали. Матросы, стоявшие на баке, теперь перескочили в шлюпку и надели непромокаемые робы.
По привычке Лои оглядел каждый поплавок, слабо надеясь заметить в воде какое-нибудь движение, но ничего не обнаружил. Невод лежал у самого борта, в нем плавало только несколько медуз.
Лои уже не однажды первым замечал попавшую в кошелек сельдь. И обычно в крыльях невода.
Вот и теперь он пристально вглядывался в воду, пытаясь проникнуть взглядом как можно глубже. И вдруг возле одного из поплавков как будто что-то зашевелилось. Неужели… или у него просто разыгралась фантазия?..
Сердце, которое чуть было совсем не остановилось, внезапно забилось учащенно. Щеки Лои раскраснелись. Он хлопал глазами. Вот это да! Неужели сельдь все-таки не ускользнула?!
— Папочка, пожалуйста, сделай так, чтоб она не ушла… Только в этот раз… Пускай мы потом не поймаем ни одной рыбки, только бы сейчас она была в неводе. Папочка, дорогой, сделай это для меня… Если ты мне поможешь, я больше никогда не буду таскать чернослив у кока… Я буду молиться за всех несчастных, как мне велела перед смертью бабушка… Сделай, чтобы сельдь не ушла. Один-единственный раз… Чтоб набралось хотя бы бочек сто…
Не успел он договорить последние слова своей молитвы, как чудо свершилось. Из крыла невода выпрыгнула не одна, а целых две селедки.
Попалась! — завопил Лои, ударяя в ладоши. — Вон там, в неводе плеснули две рыбины!
Ребята в шлюпке расхохотались, а кок вынул трубку изо рта.
— Ну что ж, — сказал он Лои, — на этот раз бахилы остались при тебе.
Уже подняли на борт стяжные кольца, так что сельди было не ускользнуть. Внутри кошелька стало заметно копошение, вскоре сельдь забурлила и пошла… но пошла в пределах невода.
С шлюпки грянуло «ура».
— Все-таки наш кэп здорово провел замет, — чуть слышно проговорил Лои. — Пожалуй, это один из лучших заметов за всю путину…
Вот выбрали несколько саженей невода, и показались запутавшиеся в ячейках первые сельди. Невод как следует тряханули, и рыба ссыпалась обратно в сливную часть.
Снова отвернув голенища, Лои помчался на бак, где Йоун нанизывал на кронштейн кольца. Улов обещал быть богатым: сельдь кишела и в крыльях, и в середине невода.
Сливная часть постепенно делалась все тяжелее и тяжелее; ребята дружно налегали на невод, и шлюпка все больше кренилась на один борт. Лои, стоя на носу, следил за тем, чтобы сельдь не уходила возле поводков.
— Только бы кошель не перевернулся! — крикнул Лои Йоуну. — Как думаешь, сколько тут?
— Да трудно сказать… Бочек триста будет. Может, и больше…
Раз уж Йоун рассчитывал на триста бочек, стало быть, их было добрых шестьсот. А это значит — полный трюм. Это значит, будет и чешуя на бахилах, будет глубоко осевшее под тяжестью улова судно, будет жиротопня, а если повезет, и засолочная площадка.
Лои попросил матросов из шлюпки бросить ему следующую рыбу, которая запутается в неводе. Через мгновение на судно уже летела селедка. Лои поймал ее и прошел на корму, за рубку, где его никому не было видно. Там он содрал с селедки чешую и обмазал ею свои бахилы. Потом провел грязной рукой по волосам и по лицу.
Теперь у него снова появился вкус к жизни.
Еще не выбранная часть кошеля настолько отяжелела от лежавшей плотной массой сельди, что притопила невод, и поплавки скрылись под водой. На лицах команды мелькнула тревога: невод мог в любую минуту опрокинуться, и тогда сельдь поминай как звали. Кок тоже надел робу и поднялся на палубу. Оттуда он перелез в шлюпку и стал помогать вытаскивать верхнюю подбору.
И тут Лои пришлось опять призвать на помощь отца. На этот раз он просил не сельди, а его содействия в том, чтобы не упустить ее.
Мальчик всматривался в глубину, надеясь увидеть всплывающую подбору, но поплавки на поверхности не появлялись. Невод по-прежнему оставался притопленным. Правда, в том месте, где он должен был находиться, вода отливала темно-коричневым.