Кроме того, Лои научился определять курс по навигационной карте, высчитывать расстояния в морских милях, разбираться в магнитном склонении и в приливно-отливных течениях по всему побережью.
За лето его представления о промысле сильно изменились. Он убедился, что лов сельди — отнюдь не забава, не приятная прогулка под полуночным солнцем в проливе Гримсейярсюнд. Он познал ожидание, познал однообразие круглосуточного поиска сельди по всему морю, познал безнадежность, которая охватывает рыбаков, вытащивших пустыря, познал радость удачного замета. Он испытал, каково это — месяцами находиться на судне с одними и теми же людьми, неделю за неделей слушать их разговоры об одном и том же, быть поверенным их надежд и устремлений, главным образом связанных с тем, чтобы поскорее попасть на берег, имея возможность сообщить о семидесяти тоннах рыбы на брата — ведь от этого зависело благополучие их семей.
Чтобы стать рыбаком, мало было надеть бахилы и взойти на борт судна. Морское дело, вроде замысловатой головоломки, состояло из множества разнообразных деталей, которые должны были определенным образом совпасть, сложиться в одно целое — иначе ничего не получится. Нужно было изучить компас, уметь вязать беседочный узел, быть проворным, ловким и сильным, иметь хорошее зрение, чтобы издалека видеть идущую сельдь, привыкнуть спать не раздеваясь, уметь определять курс и драить палубу после разгрузки рыбы, а самое главное — нюхом чуять, где скорее всего есть надежда на улов.
То, чем Лои занимался с утра до поздней ночи, отнюдь не было забавой. Теперь он знал, что иногда от крепости рук, от того, сумеешь ли ты вовремя ухватиться за леер, зависит твоя жизнь. Опыт одного мгновения бывал здесь дороже опыта многих лет на берегу.
Жалко, что в школе его не будут экзаменовать по этому материалу.
Во время последнего захода в порт кок звонил домой, чтобы узнать про жену. Ее уже поместили в больницу, но исход родов пока не ясен, состояние у нее тяжелое, сказали ему.
Команда приуныла и с трепетом ждала дальнейших новостей, все приготовились к самому худшему. Кок был непривычно молчалив, даже не отругал Лои, когда тот попался ему на глаза с полным ртом изюма.
И вот однажды «Слейпнир» вызвала ночью Служба поиска сельди с мыса Далатаунги и сообщила, что получена радиограмма для Сайвара Йоунссона. Лои вместе с Паульми находился в это время у рации, он слышал, как радист прочитал:
— «Родился сын. Чувствуем себя хорошо. Магга».
— Я сбегаю вниз, скажу ему, — предложил Лои и кубарем скатился в каюту, где спал кок.
— Сайвар, — позвал он, расталкивая кока, — Сайвар!
Кок приоткрыл один глаз и уставился на Лои.
— Сайвар, Магга прислала радиограмму. У нее родился мальчик, оба чувствуют себя хорошо.
Новоявленный отец секунду молча смотрел на Лои, потом сказал:
— Прекрасно. На промысле всегда не хватает народу.
И, отвернувшись к переборке, захрапел дальше.
Глава двадцать первая
Не нужно долго промышлять рыбу, чтобы понимать, как неприятно вытащить пустыря. Впрочем, еще хуже прийти в порт вовсе без улова. Уж если судно ходило за сельдью, оно должно появиться в гавани глубоко осевшим, лучше всего с полным грузом. Никого не волнует, что три дня сельди не было и в помине, а потом разыгрался шторм и все суда повернули к берегу. Кто станет слушать эти оправдания?
В гавани Сейдисфьордюра, когда туда входил «Слейпнир», к причалу было не пробиться. В глубине фьорда расположились на рейде норвежские и финские промысловые шхуны, а вместе с ними — и несколько исландских судов. У пирсов суда стояли чуть не впритык — похоже было, что сюда собралась вся флотилия.
Сердясь, что нет места для швартовки, Паульми уже хотел отдавать якорь в стороне от пристани. Но его не поддержали. Тогда Ауси предложил втиснуться рядом с судном, стоявшим возле телефонной станции.
Так они и сделали.
Когда «Слейпнир» ошвартовался, Паульми, подозвав Лои, попросил его далеко не отлучаться.
— Вечером здесь наверняка будет дым коромыслом, так что тебе лучше побыть на судне.
В кубрике матросы перебрасывались мешками с грязным бельем, были вытащены бритвенные приборы, даже извлечены из-под матрацев зубные щетки — в море этими вещами почти не пользовались. У крошечного умывальника выстроилась очередь, и кок распекал ребят за то, что они вылили из бака всю горячую воду.
Лои смотрел из-за стола, как преображаются перед зеркалом знакомые лица.
— Можно мне с вами на праздник?
— Ты с ума сошел! — Лейфи скорчил из-под бритвы гримасу. — Восьмилетних на праздник не пускают.