Джон потёр глаза и моргнул.
— Голова болит? — спросил Олл. Джон кивнул.
— Словно пневматический молот.
— Никогда раньше не прикасался к энунции, — сказал он.
Джон покачал головой.
— Я чувствую её, — сказал он, — как будто здесь что-то живое. — Он постучал себя по голове.
Олл снова погрузился в молчание. Они продолжали подниматься, карабкались вверх по заполненным растительностью трубопроводам и переходам улья. Стебли растений были толстыми и изгибались, когда их касались. Когда им приходилось пробиваться сквозь заросли, вытекавший из срезанных стеблей сок был похож на густое тёмное вино.
— Знаете, что это за место? — спросил Зибес, когда они прошли через зал, где сок стекал с разрезанных виноградных лоз в большие стеклянные бутылки. Жидкость образовывала крупные студенистые капли, спускаясь по стеклу. В воздухе стоял густой запах растворителя, специй и сахара. Жидкость в бутылках рябила, когда они проходили мимо, накатывая на хрусталь, как будто пыталась дотянуться до них. — Это ферма.
Олл не ответил. Он думал о том же самом после Угента Сая и садов.
— Песня о рае объединяет людей, а затем это место даёт им бесконечный сон, о котором они грезят, — сказал Джон. — И Дети Императора, в свою очередь, берут то, что хотят.
— Фрукты из сада, — пробормотал Зибес. — Вино из виноградной лозы.
Они нашли доказательство своих страхов в зале, который представлял собой пузырь из цветного стекла снаружи улья. Воин в фиолетовых и кислотно-зелёных доспехах восседал на троне из человеческих позвонков. Его чудовищное оружие лежало в руках дрожавших и истощённых рабов с зашитыми глазами, ртами и ушами. Космический десантник, а это был именно космический десантник, не пошевелился, когда они вошли. Они медленно приближались, Зибес и Лидва двинулись проверить выходы, в то время как Олл смотрел на существо на костяном троне. Стеклянные трубки вились из сферических сосудов в разъёмы на его шлеме. Жидкость из сока пузырилась и пенилась в трубках. Воздух с шипением вырывался из мясистых клапанов в груди космического десантника, булькая и урча.
— Он купается во снах и тайнах, — сказал Джон, не оглядываясь. — Жидкость насыщена ими, психоактивна. Рафинирована из отчаяния и посвящения. Собрана и очищена, как мёд. — Он вздрогнул. — Я это чувствую. Твой человек Зибес прав, вот что такое этот райский сад — ферма для снов.
Олл продолжал целиться в восседавшего на троне воина.
— Мы должны соблюдать осторожность, — сказал Лидва. — Дети Императора знают, что мы здесь. Причиним слишком много вреда, и они найдут нас раньше, чем мы найдём человека, которого вы потеряли.
Олл обдумал слова Лидва.
— Мы оставим это, — наконец сказал он. — Идём. — Остальные неохотно подчинились, оглядываясь на костяное кресло и фигуру на нём. Маятник в руках Кэтт продолжал двигаться, направляя их, когда они поднимались.
Олл старался не смотреть на то, мимо чего они проходили, пока путешествовали через улей сновидений: картины пасторального блаженства, которые тянулись через залы, тихие и пульсировавшие; огромные шахты оборудования, которое непрерывно вращалось, разрушая материю и смешивая её с почвой; ямы, где руки, ноги и клочья ткани проступали в тёмной жирной почве. Повсюду росли растения, они цвели, прижимались и тянулись к хрустальным куполам, словно пытались задушить солнечный свет, не позволяя ему проникнуть внутрь. Было тихо, как в пчелином улье, тихий пульс, нарушаемый стонами, которые доносились издалека, а затем затихали, оставаясь лишь дымкой в сознании. Они больше не встречали Детей Императора, хотя их символы отмечали землю, и иногда они находили человеческое тело, настолько полностью разрушенное, что это мог сделать только Астартес.
— Обретённый рай, — сказал Джон без тени юмора, когда они продвигались дальше.
Олл не ответил.
Магнификан
Белая точка на чёрном.
Боль.
Нет, отголосок боли, обещание того, что должно произойти. Шибан знал это.
Точка превратилась в чёрную линию. Он слышал дыхание, биение сердец.
Линия становилась всё толще, всё ближе.
Пузыри крови и вдохи воздуха вокруг.
Вперёд, только вперёд, навстречу боли, навстречу обещанию белого горизонта.
Жужжащие звуки. Крики. Гром.
Белизна прямо перед ним. Он почувствовал привкус кислоты и железа.
Белый. Ослепительный. От края до края. Боль, словно удар молнии.