— Соглашусь, — сухо заметил Карто. Второй модератус стоял прямо, но раскачивался, пытаясь восстановить равновесие.
— Вы оба ошибаетесь, — сказал Тетракаурон и улыбнулся. — Я выгляжу намного, намного хуже, чем ужасно. — Ксета издала звук мягко прокручивающихся шестеренок, что, вероятно, было заменой смеха. Дивисия выпрямилась и изогнула бровь. Цвет радужных оболочек сменился на огненно-оранжевый.
— Это максимум, на который вы способны? — спросила она.
— Хочешь сказать, что ты могла с легкостью справиться лучше, модератус? — ответил он.
Она наклонила голову в бок, словно размышляя.
— Определенно, да, — заявила она.
Он улыбнулся — движение на миг отстало от его ощущений — и открыл рот для ответа.
По залу разнесся поток машинного кода.
Тетракаурон, Дивисия и Карто с идеальной синхронностью повернулись. От открытой ирисовой заслонки дверей в дальнем конце зала к ним направлялась фигура. Красная мантия волочилась под и за ней. К ней цеплялась маслянистая дымка активированного антигравитационного устройства. Капюшон с черно-белой шахматной каймой покрывал половину массы из кабелей и зеленых линз, которые находились приблизительно там, где предполагалась голова у обычного человека. В зале активировались оружейные сервиторы. Прицельные лучи потянулись к движущейся фигуре. Ряды адептов семьи повернулись, машинные пальцы замерли над клавиатурами, на экранах мигали инфомаркеры.
Из-под мантии приближающейся фигуры поднялась медная конечность. Коротко сверкнул свет, и сервиторы замерли, орудия отключились.
— Что ж, это не сулит ничего хорошего, — пробормотала Дивисия.
Парящая фигура остановилась в шести шагах от них. Тетракаурон зубами чувствовал пульсацию ее гравитационного поля. Массивная голова повернулась, и в воздухе раздался очередной поток машинного кода. Ксета ответила, код технопровидца был мелодией в сравнении с рыком незнакомца. Тот снова обратил глазные линзы на принцепса. Тетракаурон отметил, что их было двадцать четыре, самые маленькие не больше ногтя, самые большие — шире кулака. Это был член жречества, и явно высокого ранга. Еще одна очередь кода. Тетракаурон наклонил голову и поднял брови. Зазвенели прикрепленные к челюсти серебряные кольца.
— Эмиссар должен передать свое послание аналоговым способом, — раздался рядом голос Ксеты.
Еще одна очередь.
— Да, вторичные средства коммуникации отсутствуют, — сообщила Ксета.
— Это храм машины, — заявил жрец. — Необходимость марать его органикой оскорбительна.
— Оскорбительна для кого? — спросила Дивисия.
— Для машин этого места, для духов, которые движутся в священных интерфейсах, для богов-машин, что спят в хранилищах под нами.
Карто сделал два шага к жрецу, прежде чем рука Тетракаурона схватила его и оттолкнула назад. Модератус поднял руку, повернул голову, и принцепс ощутил эхо движения в своих нервах, поршни напряглись, чтобы поднять силовой коготь, газ хлынул в пневмосистемы, готовые выбросить его вперед. Удар максимальной силы. Убийство машины. Броня и плазма исчезают, и боевые горны провозглашают праведную победу…
Тетракаурон посмотрел Карто в глаза. Модератус отступил.
— Кто вы? — спросил Тетракаурон, повернувшись к жрецу.
— Я — уполномоченный Геронтий-Чи-Лямбда, эмиссар генерала-фабрикатора.
Тетракаурон кивнул.
— Скажите, — осторожно обратился он, — ваша роль в качестве эмиссара включает доступ к данным на наш Легио?
— Да.
— И не может быть, чтобы высокий функционер священной шестеренки не просмотрел эти данные перед тем, как войти в святилище нашего Легио. — Он повернул голову, впившись взглядом в Геронтия-Чи-Лямбду. — Не может быть, чтобы от внимания такого функционера ускользнул тот факт, что Легио, в который он пришел, один из старейших. — Он шагнул к техножрецу. — Что Легио был домом инкарнаций разрушения Омниссии с самого рождения истины нашей веры… — Еще один шаг. Огонь охватывает его ядро. — Что он сжег больше врагов, чем кто-либо еще. Что он ступает по воле одного лишь Бога Машины… — Шаг, шаг, все внимание вперед. Глаза цели жужжат. — Что те, кто сопровождает его, живут только ради этой цели. — Цель на расстоянии одного метра. — Что связь между нами и нашими машинами — единственное, что нас связывает с Омниссией. — Цель не отступает. Достигнута оптимальная дистанция для использования оружия ближнего действия. — Что мы не пятнаем нашу связь с богом аугметикой, ноосферой или кодом… — Его лицо на расстоянии ширины ладони от посланника. Оружие заряжено. Цели определены. — Что мы говорим не его голосом, но своим собственным, и что осквернение этой традиции — не оскорбление. Это вызов. — Оружие стреляет по команде.