Акастия попыталась пошевелить рукой, сопротивляясь силе, удерживавшей её. Боль усилилась. Цвета взорвались перед глазами. Нейронный контроль стал глубже.
«Рыцари Виронии не должны так умирать», — подумала она. Отправиться на войну за правое дело было почётно. Умереть за проигранное дело было истинной славой. Смерть была природой воина, возможно, природой всего сущего, и из неё проистекали все чудеса и благодать, как роза, прораставшая сквозь питавший её труп.
Но умереть вот так… связанной слабостью и бесчестьем. Было ли что-нибудь хуже?
Вспышка света пронзила рыцаря Карадока, задела край ионного щита и обожгла живот.
Акастия ощутила эхо потрясения Карадока, а затем его рыцарь отвернулся от врага.
Паника Карадока прорвалась через связь с Акастией — слепая, накатывавшая волнами, когда его рыцарь бежал. Её брат почти обезумел, одичав и ослепнув от страха. Акастия чувствовала это, ощущала в подступившей к горлу желчи. Рыцарь Плутона, «Тавмант», по-прежнему не двигался, пригвождённый к месту позади хозяина, как верный пёс.
Акастия увидела, что должно было произойти за секунду до того, как это произошло: местоположение двух рыцарей, слепой страх, движущий её братом.
— Мой сеньор… — проскрипел голос Плутона, резкий от тревоги.
Рыцарь Карадока на полном ходу врезался в «Оруженосца» Плутона. Меньший рыцарь отлетел назад, ударился о землю, пиная ногами воздух. Что видел Карадок — угрозу или просто препятствие на своём пути — Акастия не знала, но она почувствовала всплеск воли и гнева.
— Нет! — закричала она.
Рыцарь Карадока выстрелил. Разрывные снаряды вгрызлись в «Тавманта», когда «Оруженосец» замахал руками. Броневые пластины смялись и порвались. Хлынули масло и пар, а Карадок продолжал стрелять, когда из ядра рыцаря брызнуло измельчённое красное мясо. «Кастигатор» не прекращал огонь.
Акастия почувствовала, как контроль на её руках, ногах и нервах ослаб, а затем исчез. Она ахнула, голова закружилась, наполовину ослепнув. Она развернула «Элата» и встала на пути брата. Голова «Кастигатора» поднялась. Стволы его орудий по-прежнему вращались, его шаг удлинялся. Акастия навела прицел на голову брата, услышала щелчок захвата, увидела вспышку спусковой руны. Более крупный рыцарь с грохотом направился к ней. Её палец замер на спуске.
— Мой сеньор, — начала она. — Мой брат…
Рыцарь Карадока был рядом ней, его рука с клинком поднялась.
Вспышка энергии ударила в «Кастигатора». Он пошатнулся, выгнулся, белый огонь разлился по ионному полю и обжёг туловище.
«Бестия Эст» выпустила ещё одну очередь в рыцаря Карадока.
— Сейчас, рыцарь Виронии! — раздался голос принцепса Абхани.
Акастия нажала на спуск. Копье жара вырвалось из «Элата» и вонзилось в незащищённую голову и плечи рыцаря Карадока. Луч прожёг броню, кабину и верхнюю часть спины рыцаря. Акастия секунду держала копьё, тяжело дыша, чувствуя, как эхо смерти нарастает в нейронной привязи. Затем она пронзила лучом торс и реактор «Кастигатора». У неё было мгновение, чтобы сорвать шлем и с ним нейронную привязь, прежде чем рыцарь брата исчез в белом пламени.
Мир звенящей боли. Эхом от рождения до сейчас. Она чувствовала вкус масла и запах воспоминаний о водах мира, который её породил. Образы лиц проносились перед глазами, гордые и благородные, жестокие и сломленные.
— Двигайся! — Голос Абхани, неожиданно громкий. В кабине «Элата» светились предупредительные лампы. Предупреждения о наведённом вражеском оружии. Сигналы о повреждениях. Сбой нейронной привязи. Она развернула ионный щит «Элата» как раз вовремя, чтобы встретить очереди крупнокалиберных снарядов, и толкнула рыцаря вперёд, туда, где «Бестия Эст» и её сёстры отступали от колонны вражеских машин.
Что она наделала? Образ рыцаря брата, разваливавшегося на части, задержался перед её глазами.
«Я никогда не смогу вернуться», — подумала она, а потом чуть не рассмеялась. Останется ли что-нибудь, к чему возвращаться?
— Спасибо, принцепс Соларии, — выдохнула она.
— Это честь для меня, — пришёл ответ, затем пауза. — Шестерёнка истины… они стреляют.
Перед глазами Акастии вспыхнул свет с экранов «Элата». Раскат грома раздался секундой позже, сотрясая корпус рыцаря. Свет и огонь струились с плеч «Магистра войны». Вспышки освещали нижнюю кромку облаков. По мере продвижения фаланги машин к стене загорались новые огни.
< Ближе ко мне. > Воля Кидона вспыхнула в свете накала.