В Полой горе Вассаго в одиночестве шёл по коридору. Тот был круглым, и плазменные свёрла, которые его прорезали, оставили волнистую поверхность. Как будто это было что-то органическое. Как будто находишься внутри змеи. Шаги не отдавались эхом по голому камню, несмотря на тяжесть его поступи. Кристаллические вкрапления и швы в стенах поблёскивали, когда он проходил мимо, свет вспыхивал, а затем угасал. И ещё он слышал, как поют стены. Песня была приглушённой и далёкой, но никогда не исчезала, эхо, пойманное в костях самой горы. Не похоже, чтобы его ждали. В проходе стояли двое, их чёрные доспехи становились видны только тогда, когда их касалось свечение стен. Вассаго остановился.
— Мои братья, — произнёс он и мысленно потянулся вперёд, чтобы почувствовать их мысли и имена. Его разум отпрянул, соскользнув с них. В затылок вонзился шёпот, напоминавший шелест листьев и теней. Этого не могло случиться даже здесь. Если только… если только…
— Я не знал, что среди нас есть ещё кто-то из посвящённых, — сказал он. Его рука переместилась к примагниченной к спине булаве.
— Есть много вещей, которых ты не знаешь… брат… — сказал один из Тёмных Ангелов, шагнув вперёд.
— Ты использовал секреты нашего ордена, чтобы помочь вновь зажечь маяк. Как это послужит Калибану? Мы здесь не для того, чтобы помогать покинувшей нас умирающей империи, брат. Ты спас жизнь Корсвейну, когда мог позволить ему погибнуть. Это было ошибкой. Пустота, оставшаяся после его смерти, могла быть использована в наших интересах.
Вассаго осторожно отступил на полшага. В его сознании мысли скользили через двери и витки знаний, набирая силу.
— Я служу только нашему ордену, — ответил он. — Но ты видел, что здесь произошло, какие звери пришли и свили гнездо в легионе магистра войны. Это угроза для нас.
— Угроза? — Вопрос прозвучал у него за спиной, и он развернулся, одновременно вытаскивая булаву. Оружие вспыхнуло синим огнём. В туннеле стояли воины в чёрных доспехах и мантиях с капюшонами. Сияние булавы отбрасывало их тени на каменные стены. Нити кристалла превратились в оранжевые угольки в тёмном камне.
— Как это может быть чем-то другим? — возразил он, оглядываясь, когда почувствовал, как первые воины приближаются, окружая его.
— Любую силу можно заставить служить, — произнёс голос из круга воинов. — И есть вещи, которые даже ты не видишь…
— То, что произошло здесь, не случится с нами. Мы не слабы и не поддадимся этим силам, какой бы ни была выгода.
— Кто сказал, что ты уже не поддался, сын Калибана?
Холодный свет его булавы замерцал, тени на стене переместились и на мгновение они стали не людьми, а существами с перьями, когтями и тянувшимися клешнями.
Вассаго почувствовал, как холод пронзил позвоночник. Как давно его предали?
— Нет места для сомнений. Ты доказал, что даже среди посвящённых по-прежнему есть слабость.
Фигура выступила из толпы и подняла капюшон. Темнота заполнила глазницы и линии лица под ними. Это было лицо, которого не должно было быть здесь, которое осталось на Калибане.
— Ты? — потрясённо спросил Вассаго.
Лицо кивнуло, а затем отвернулось.
— Взять его, — сказало оно.
Вассаго поднял булаву. Голубое пламя и тени замерцали на стенах. Окружавшие его фигуры рванулись вперёд.
— Каким бы оно ни было…
Машины легио Мортис прошли сквозь огонь горевших и умиравших врагов. Монотонный отсчёт скрап-кода гудел между ними. Над ними возвышалась Меркурианская стена. «Диес ире» шагал во главе сородичей, притягивая свет битвы и превращая его в тень, напоминавшую изодранный плащ. Он достиг основания стены и остановился. Обломки и огонь посыпались на него дождём, взрываясь от энергий, которые кружились вокруг его тела. Он медленно откинул голову и отягощённые оружием плечи назад, так что свет пожаров наверху упал на его лицо. Его боевые горны взревели, разнося эхо по стене Дворца.
— Мы встретимся лицом к лицу с тем, что должно произойти.
Расстояние от стены до врага: 0 километров.
ВАРП
∞
Горизонт исчез. На земле, которая являлась всего лишь представлением о жаре и страданиях, небо и покрытая обожжённой пылью равнина слились воедино. Мужчина сидит под почерневшим деревом. Плоть так сильно обтягивает кости Его тела, что Он кажется трупом. Нет ни малейшего дуновения ветра, чтобы украсть у Него тепло, и сгоревшее дерево не даёт тени. Это длится долго. Это длится целую вечность.