В космопорты начали прибывать многочисленные подразделения боевых машин. Оставшиеся титаны из полудюжины легионов, рыцари с геральдикой великих домов, сотни танковых дивизий. С ними пришли существа, порожденные союзом Гора с силами варпа. Звери размером со здания, волокущие холодные железные цепи, твари, что были машинами, но теперь бежали, ревели и клокотали. Над ними парили звенья самолетов, атмосферные машины, которые превратили шпили космопортов в свои насесты. Они кружили над колоннами, словно летучие мыши.
На самых восточных укреплениях и стенах Внутреннего дворца защитники почувствовали волну наступления, как колебание воздуха. На полуразрушенном парапете укреплений Колоссов Джагатай-хан ощутил вибрацию и всмотрелся в сумрак восточного горизонта. За спиной стояли его воины и грозовые пророки. Их белая броня порозовела от крови. На некоторых была их собственная. В глазах смотрящего вдаль Хана читалась усталость, и только насмешка обреченного сдобрила улыбку, которая появилась на его лице.
— Буря, сотрясающая землю, — сухо сказал он. — Похоже, это дурное предзнаменование даже я могу прочесть.
— Нам выступить ей навстречу, мой Хан? — спросил Наранбаатар. — Перехватить черную молнию, прежде чем она ударит в землю.
— А что если мы падем во время атаки?
— Тогда мы умрем и отправимся за горизонт, мой Хан.
Джагатай-хан не ответил, продолжая, не мигая, смотреть вдаль.
Южнее Сангвиний почувствовал эхо молчания брата, словно дуновение ветра в лихорадочном жаре своих мыслей. Когда он ощутил дрожь земли, в его голове закружилось пламя и гибель. Накануне он нашел надежду во тьме, но сейчас… что? Не тьму, но нечто иное: вопрос? Вопрос, который он еще не слышал, ожидающий в пекле, которым было будущее, вопрос, ответом на который были только кровь и убийство.
В десантно-штурмовом корабле, летящем на восток между защитным щитом и вершинами зданий, Рогал Дорн увидел волну в виде растущего потока донесений от передовых частей на восточных стенах. Во тьме и одиночестве примарх молчал. Он думал о словах, сказанных братьям и командирам: что им только нужно держаться, что помощь идет. Он знал, что эти слова верные. Он надеялся, что верил в них.
ПЯТЬ
Из тьмы приходят ангелы
Лабиринт
Светоносцы
Сошествие Гнева, низкая орбита Сатурна
Зверь в его сне умирает. На снегу кровь, розовая слякоть, внутренности дымятся в холодном воздухе. Мальчик дрожит, подходя ближе, пистолет поднят, ствол неподвижен, белое дыхание вырывается между зубами. Зверь пытается пошевелиться, когда видит его, пытается дотянуться до него когтями. Его движения хлюпают в растаявшем от крови снегу. Мальчик видит, как чёрные глаза существа смотрят на него, пока он подходит, чтобы встать над ним. В этих чёрных глубинах есть разум: разум и узнавание. Мальчик опускает пистолет. Зверь тяжело дышит. Розовая жидкость пузырится между его зубами. Мальчик вытаскивает из ножен меч. Его длина не уступает росту мальчика, клинок, который он даже не должен суметь поднять, не говоря уже о том, чтобы управлять и владеть. Он убирает пистолет в кобуру, поднимает лезвие. Тёмные деревья дрожат вокруг него. Ветер приподнимает край его капюшона. Глаза зверя расширяются, когда он смотрит на него. Мальчик поднимает меч высоко над головой.
— Прости меня, — говорит он. Зверь рычит. Мальчик наносит удар.
Корсвейн проснулся в темноте своей кельи. Белое и красное во сне превратилось в чёрное. На мгновение он замер. Жёсткость старых, плохо заживавших ран вцепилась в его мускулы.
— Ваша светлость, — произнёс голос по устройству вокс-связи, прикреплённому к его черепу рядом с ухом.
— Да, — ответил он, встав в темноте и направляясь к двери кельи. Замки с лязгом открылись при его приближении. Свечи осветили помещение за ней. Облачённые в чёрное сервы и сервиторы уже снимали части боевых доспехов и оружия со стеллажей. В воздухе пахло оружейным маслом и топлёным жиром.
— Пора, — раздался голос по вокс-связи.
— Понял, шкипер, — ответил он.
Он остановился в центре кельи, раскинув руки. Сервы окружили его. Его мускулы покрывали слои брони. Первые пластины плотно защёлкнулись над соединительными портами. В углу комнаты техножрец бормотал код, оживляя броню по частям. Пока этот ритуал не был завершён, мёртвый груз слоёв керамита висел на нем, как непрощённые грехи.
Было странно спать, видя место крупнейшей битвы в истории человечества. Но он спал. Это было в равной степени требование необходимости и благоразумия. Он не спал, пока они мчались сквозь варп. Каждую вахту, которую он простоял на мостике, его разум разрывался между бодрствованием и полукоматозным состоянием, которое являлось даром его генетического создания. Вокруг него скрипел «Сошествие гнева», прорезая эфирные течения, и зверь крался на краю его отвергнутых снов. В тишине этих часов он слышал голоса своих страхов в полудрёме: