Он покачал головой. Где-то вдалеке послышались шаги, они становились всё ближе.
Шарканье-стук… шарканье-стук, шарканье-стук… Быстрее, набирая скорость, как будто спеша.
Он повернулся на звук.
Что-то появилось из темноты позади него.
Дуновение воздуха коснулось его щеки. Пламя лампы дрогнуло и погасло.
Чернота.
— Две минуты одна секунда!
Голоса были над ним, вокруг него, громкие, настойчивые, испуганные: Кэтт, Рейн, Зибес.
— Олл? Олл? Ты слышишь меня? — Кэтт, определённо Кэтт.
— Скоро оно будет здесь. Нас поймают!
— Олл? Его глаза открыты.
— Что с ним?
— Я не знаю. — Снова Кэтт.
— Похоже, он в шоке. — Кранк. Да, это был Кранк
Олл увидел свет, размазанный свет. Тошнота подступила ко рту.
— Две минуты сорок одна секунда! — Рейн.
Олл попытался двигаться, но он онемел, потерял чувствительность, замёрз.
— Нож… — Он выдавил из себя это слово и снова попытался подняться. Он чувствовал нож в руке, такой же определённый и верный, совсем не как в… в лабиринте. Эта мысль застряла, как узел в испорченной верёвке.
— Три минуты! — Зибес, громко теперь от страха.
Олл опять попытался пошевелиться и почувствовал, как его руки и ноги болтаются, как отрезанные куски шнура.
— Он не может этого сделать! — Снова Рейн, почти неприкрытая паника. — Нам конец! Нам…
— Я могу, — произнёс голос Кэтт, низкий и близкий, спокойный, контролируемый. Олл почувствовал, как нож вырывается из его пальцев, и крепче сжал руку. Мир вращался. Он падал. — Отпусти. Я держу его. Просто отпусти, хорошо, Олл.
Нож, нож, который он принёс с собой с Калта, который прорезал им путь в безопасность и теперь сюда. Нож, который, как он чувствовал, был не просто ножом. Их единственный выход, их единственный путь вперёд, их единственный способ остаться в живых.
— Ты всегда хорошо умел выбирать, — произнёс голос Тесея в тихом коридоре памяти. Олл вспомнил, как Ариадна улыбалась Тесею и сплетала между пальцами паутину из нитей.
Олл расслабил пальцы. Нож выскользнул.
— Что ты делаешь? — Рейн, вне себя от ужаса. — Кэтт, что ты делаешь? Ты не знаешь… Ты не можешь…
— Помолчи, — сказала Кэтт ясным голосом. Олл открыл глаза. Он увидел стоявшую над ним Кэтт. В руке она держала компас, чёрный каменный нож был поднят, она стояла совершенно неподвижно. Умная Кэтт, она смотрела, слушала, училась, росла в течение семи лет.
— Три минуты тридцать секунд! — закричал Зибес.
Металлические руки подняли Олла. В нос ударил запах машинного масла и пота.
— Я держу вас, рядовой Перссон, — прогудел Графт.
Олл почувствовал холодный порыв ветра за спиной, услышал скелетную песню предсмертного хрипа. Кэтт вздрогнула. Нож задрожал. В воздухе повисла знойная дымка, тень на периферии зрения, прямо за Кэтт, прямо за Графтом, позади них всех, стоявших вместе с ними.
— Три минуты сорок одна секунда!
Нож в руке Кэтт скользнул вниз.
«Фаланга», низкая орбита Сатурна
Су-Кассен и Халбракт долго молчали, когда Корсвейн закончил говорить.
Битва и огонь отмечали зал для аудиенций, в который они привели его. Двери выгнулись от жара. По каменному полу протянулись борозды. Следы ожогов ползли по каждой поверхности, словно пойманные в ловушку тени. И ещё был запах, резкий и горький, как дым костра и меди.
Он видел, что Вассаго наблюдает за ним. И Халбракт тоже. Они вчетвером стояли в гулкой тишине.
— Вы надеетесь погибнуть в бою? — спросила наконец адмирал. Он заметил, что её взгляд был уверенным и проницательным — взгляд хищника-ястреба.
— Надежда остаётся прежней, не так ли? Помощь придёт от Ультрадесанта, моего сеньора и братьев по легиону. Без маяка Астрономикона, который вёл бы их, они никогда не придут. — Он на секунду закрыл глаза. Вздрогнул, когда змея старой боли поднялась в восстановленном позвоночнике.
— Мы пришли сюда с определённой целью, — продолжил Корсвейн, открыв глаза. — Мы отправимся на Терру, и если маяк погас, мы снова зажжём его.
Адмирал и Имперский Кулак смотрели на него. Он встретился по очереди с каждым из них взглядом, не моргнув:
— У тебя свои приказы и свой долг, и я достаточно хорошо знаю сыновей лорда Дорна, чтобы понимать, что они никогда не нарушат подобной клятвы, а такие поиски — это дело воинов, а не орудий космических кораблей. Я надеялся оказаться здесь рядом со Львом, но я не стану ждать его в темноте, потому что без света, что будет вести его, он никогда не придёт. Тёмные Ангелы… так нас называют, но мы будем светоносцами. Маяк будет снова зажжён.