— Отходи! — закричал Доллоран. Акастия вырвала клинок из верхушки отродья и отпрыгнула назад. Ни на секунду раньше. Плазменное ядро машины раскололось. Вырвалось раскаленное пламя. Металл превратился в жидкость, в газ, в пепел.
Акастия тяжело дышала, сердце колотилось.
— Моя победа, — выдохнула она сквозь сжатые зубы.
— Твоя, — раздался холодный голос Плутона. — И она едва не стоила жизни тебе и «Элату». — «Тавмант» направился вперед, продолжая целиться в обломки машины. — Тебе стоило дождаться нас, заманив его на наши орудия.
— Придержи язык, — прорычала она, и почувствовала, как «Элат» в ответ активировал цепной клинок.
— Говорю, как есть.
— Почему он был один? — вмешался голос Доллорана. «Киллар» уже двигался, направляясь на север по дуге, голова и орудие сканировали местность. Видимость стремительно уменьшалась, по земле густым покрывалом растекалась тень.
— Что? — В голове Акастии все еще стоял туман от нейроотдачи. На миг, на прекрасный миг, она подумала, что все прекратится.
— Такие машины не ходят поодиночке, слишком слабые для этого. Слишком легкая добыча для ведения одиночной охоты.
Акастия дернулась, вдруг почувствовав озноб. Она развернула «Элата», его сенсоры работали на максимальной дальности, пока она осматривала темнеющую местность. То же делал Плутон, выдвинув «Тавманта» на одну линию с родичем по копью.
— Я ничего не вижу, — сказал Плутон.
Акастия почти повторила его слова, когда увидела их — красные и яркие точки на экране ауспика.
— Враг, — сообщила она. — Тысяча сто метров, угол шестьдесят градусов и сужается.
— Я поймал его, — ответил Доллоран. — Считываю активированное оружие, металлический корпус, теплоотдачу. Он большой. Бронированная единица?
— Мы уничтожим его, — заявила Акастия и направила «Элата» вперед.
— Стойте, — отозвался Плутон.
— Это приказ, — прорычала Акастия. — Мы убьем врага.
— Посмотри, — сказал Плутон сдержанным голосом. — Посмотри своими глазами, как ты делаешь на рассвете.
Что-то в голосе старика удержало ее от ответа. Она моргнула, остановила «Элата» и переключила экраны на неотфильтрованный внешний обзор.
На темнеющей местности было тихо, перемолотые обломки зданий расходились низкими холмами к точке исчезновения. Ничего. Совсем ничего. Только последний покидающий мир свет, придающий воздуху фиолетово-черный тон. Затем она увидела. Свет. Желтый, сжатый до булавочного острия вдалеке. Затем еще один, появившийся с мерцанием. Затем россыпь огней вдоль границы лилово-черного неба, поднимающихся, словно искры от горящего леса. Ауспик начал звенеть. На экранах сенсоров посыпал снег из красных рун.
Это была не колонна. Это была волна, растекающаяся по земле, с востока на запад. Бронетанковые части, грузовые машины, шагоходы-автоматы, титаны, воздушное прикрытие облаком светляков, все двигалось вне пределов видимости со стен Дворца. Не останавливаясь. Вибрация теперь сотрясала землю и каркас кабины Акастии. Он сглотнула пересохшим ртом.
Расстояние от стены до врага: 150 километров, приблизительно.
ВТОРАЯ ЧАСТЬ
ЗОНА ПОРАЖЕНИЯ
ВАРП
Ночь опускается на пустыню, но она не приносит утешения мужчине под деревом. Ослепительно яркие белые небеса над Ним постепенно становятся цвета индиго, затем тёмно-синими, а затем чёрными. Появляются мерцающие в темноте звёзды. Они не реальны, как нереальны пыль и запах далёких пожаров. Они исходят от Него. Звёзды, запахи, образы — даже концепция ночи как метафора, чтобы предать форму этой короткой передышке в битве, в которой Он сражается, — все они от Него, потому что это оболочка, которую Его разум создал для того, что Он выдерживает. Здесь, в царстве за пределами видимости, нет ничего, что не было бы принесено теми, кто приходит сюда. Когда-то, давным-давно, но также всего мгновение назад и мгновение впереди, это царство было пустотой, даже не имея таких понятий, как измерение или продолжительность, чтобы его можно было назвать пустым. Давно… Давным-давно… Теперь это место заполнено мусором путешественников: шелухой великих амбиций и мечтаний, тенями зверств и тайнами бесчисленных мёртвых и ещё не родившихся. Это и ложь, и самая правдивая вещь, которая когда-либо была.