— Мне жаль, лорд, — нейтрально сказала она, — но я не понимаю.
Он отступил, глядя на неё, улыбка на его губах превратилась в уродливую рану на лице.
— Не понимаешь, Акастия? — Он наклонился и начал стягивать перчатку с руки. Это была тяжёлая, задубевшая кожа, обшитая кольчугой и металлическими пластинами. Ладонь под ней была влажной от пота. — Кровь, которая связывает нас, — это привилегия. Хоть ты и незаконнорождённая. Она связывает нас. Она подчиняет тебя моей воле, и хотя ты не понимаешь этого, она связывает мне руки. — Теперь он был совсем близко, перчатка зажата между розовыми пальцами, лёгкая и мягкая, как если бы это был спящий голубь. — Ты защищена от так многого… — Его голос был тихим, почти шёпотом. — И эта защита существует благодаря чести, которую ты презираешь.
Он повернулся к Доллорану, глядя на приклонившего колени мужчину.
— Этот не похож на тебя. Низкого происхождения, в его жилах нет и следа неуместного благородства. Просто желание служить своему лорду. Он знает своё место. Знает, что он наш. Знает, что он чтит и повинуется нам в каждом своём поступке. — Карадок положил пустую перчатку на плечо Доллорана. — Ты ведь знаешь это, не так ли, серв?
— Знаю, милорд, — ответил Доллоран.
Карадок посмотрел на Акастию.
— Видишь? — сказал он. — Верный, послушный… как гончая. — Он посмотрел на Доллорана. — Подними голову.
Акастия стала качать головой. Доллоран сглотнул и подчинился.
— Нет… — начала Акастия.
Карадок был быстр, мускулы вздымались под бронёй и кольчугой. У Доллорана не было возможности уклониться. Перчатка хлестнула его по лицу. Кровь и зубы брызнули на пол. Он покачнулся набок. Карадок ударил ещё раз, когда голова Доллорана снова поднялась.
— Видишь? — прорычал он, нанося удар. Раздался влажный шлепок смятой плоти и треснувшей кости. — Ты защищена! — Ещё один удар. Кровь забрызгала плитки. Вода, до краёв наполнявшая тазик на подставке, перелилась через край. — Ты неблагодарная… — Тихий хруст. — …шавка!
Карадок выпрямился, тяжело дыша. Доллоран лежал неподвижно. Вода лилась по полу, разбавляя кровь серо-розовой пеной.
Акастия почувствовала, что дёрнулась вперёд, но остановилась.
— Ты служишь нашему дому. Всегда, во всём и навсегда.
Лёжа на полу, Доллоран издал стон, от которого в растущей луже образовались пузыри. Карадок повернулся, перешагнул через него и вышел за дверь. Акастия бросилась вперёд, подтягивая Доллорана, на руках у неё была тёплая от крови вода.
— Доллоран? Доллоран!
Звук, который мог быть словом или хрипом, сорвался с его красных губ.
Что-то шевельнулось за всё ещё открытой дверью. Акастия посмотрела в ту сторону. Плутон стоял сразу за порогом. Он встретился с ней взглядом. Его старое лицо превратилось в маску. Его взгляд стал жёстким. Их глаза задержались на долгую секунду, а затем он повернулся и последовал за Карадоком.
Авангардный стратегиум легио Игнатум, бастион Осколок, Меркурианская стена
Связной легио Сентарио шагнула во вспомогательное командное пространство. Охранявшие двери Инфералтийские гусары вытянулись по стойке «смирно». Глаза целеуказателя блеснули. Сентарио продолжила двигаться вперёд. Кружившие вокруг неё сервоустройства с жужжанием исчезли во мраке пещеры. За ней следовала целая армия: технопровидцы, адепты калькулус-тактика, сервиторы, связные ауспиков и скитарии маршировали, рассредоточиваясь веером, неся и катя парившее оборудование. Крики и всплески бинарного кода наполнили тишину эхом.
Сентарио целеустремлённо направилась к группе фигур, ожидавших напротив главных дверей. Её аугметические глаза отметили, зарегистрировали и идентифицировали их всех в мгновение ока: стенной лейтенант Ангиол из VII легиона; полковник Вастри из Инфералтийских гусар, командный состав бастиона; магос Интанил-7-Дельта-Чи-Гиммель и магос Фер-Ультио-4, отвечавшие за артиллерию и движение священных сигналов на стенах соответственно. За ними полукольцо офицеров и адептов.
Она кивнула им, подойдя ближе.
— Связной Сентарио, — произнёс Ангиол. — Добро пожаловать в бастион Осколок.