Наконец, в энном кабинете я заплатила десять долларов и, вместе с грузом информации об опасности крыс, о болезнях, которые они переносят, особенно лихорадке и тому подобное, мне был дарован сертификат на гербовой бумаге республики Занзибар, подтверждающий что на «Barca Pulita» крыс нет. При этом, естественно, никто на борт даже не поднимался.
И вот я здесь, на причале, жестикулирую, чтобы меня заметил Карло и забрал отсюда.
Может быть он заснул. Последние два дня и ночи были тяжёлыми.
Мы спустились на юг, вдоль побережья Танзании, до дельты Руфиджи, самой большой здесь реки, которая ещё за десять миль к северу заявляет о своём присутствии меняя цвет моря, которое из голубого становится зелёным, потом зеленовато жёлтым и в конце концов коричневым.
Мы решили подняться немного вверх по реке. Обычно мы этого никогда не делаем, реки могут оказаться опасной западнёй, но мы знали, что эта очень широкая и глубокая, настолько, что во время войны немецкий военный корабль укрывался здесь от поисков англичан. У нас были относительно свежие карты, которые подтверждали это, но когда мы вошли в дельту и стали подниматься вверх по воде цвета жидкого шоколада, пришлось делать над собой усилия, чтобы продолжать плавание в слепую, не видя ничего под пенной поверхностью и полагаясь лишь на карты и эхолот.
Мангровые заросли вдоль берегов были затоплены до самых крон, так как мы выбрали время прилива, чтобы иметь как можно больше воды под килем. Прошли несколько миль вверх высматривая в воде скалы и другие возможные препятствия, но вскоре нервы сдали и мы решили бросить якорь и продолжить исследования на тендере.
На следующее утро проснулись на рассвете, с началом прилива и отправились вверх по реке, пока солнце ещё не поднялось. Илистые берега быстро скользили назад, благодаря совместным усилиям подвесного мотора и течения. По мере того, как мы удалялись от дельты, мангровые заросли начали уступать место настоящим деревьям, с тёмно зелёной листвой и вековыми стволами. И как раз, когда солнце начало просвечивать сквозь заросли, на ветвях одного из больших деревьев появилась группа чёрных обезьян. Посмотрев, как они бросаются в бегство, мы нагнали множество узких и длинных деревянных пирог. В каждой по два человека, гребущих лёгкими изящными веслами. Они тоже поднимались по реке используя приливное течение. Периодически одна из пирог исчезала в одном из узких ответвлений реки. Свернув в один из этих рукавов оказываешься среди растительности удивительных цветов. В основном это рисовые поля, множество маленьких квадратов с ярко зелёными растениями погружёнными в воду. В центре каждого поля на сваях хижина из соломы и глины. Они все одинаковые — веранда с одной стороны и множество окошек на боковых стенах, лесенка с перекладинами спускается на землю. Дети и женщины на верандах махали нам в то время как мужчины были внизу, обхаживая рис. Все показывали руками в нашу сторону, словно нас ждали. И действительно, когда нам удалось остановиться у края одного из полей, ухватившись за торчащий столб, хозяин дома направился нам навстречу, идя босиком по мягкому илу, который выдавливался у него между пальцами ног.
— Hallo. Welcome… — На смеси суахили и английского он спросил нас, те ли мы самые, что пришли на яхте, сказал, что можно было подняться выше от того места, где мы бросили якорь и что в двух милях отсюда в деревне на противоположном берегу нас ждут.
— Это наверное Салала. Я смотрела по карте, должно быть это самое большое селение на Руфиджи. Но как, черт возьми, они узнали про нас?
Ведь мы пришли вечером, перед самым закатом, а сейчас прошло всего пол часа после рассвета. Действительно, после заката прошли пара пирог, используя последнее движение прилива, но как они сумели известить всех? Наверняка здесь нет ни телефона ни радио.
— Чудеса!
Мы немного поболтали с хозяином, который перемежая фразы со смехом, рассказывал нам о своём рисовом поле, о реке, о обезьянах и крокодилах живущих здесь.
— Крокодилы!?
— Да, до восьми метров длинны. — Разводил он руки показывая нам. — Иногда я нахожу их на своём поле.
Потом он пригласил нас выпить чаю на веранде. Мы сомневались. В первые часы на восходе мы немного замёрзли и идея выпить чего-нибудь горячего была очень соблазнительна. Но рассказ о крокодилах и мысль идти по скользкой грязи до хижины заставили нас отклонить предложение под предлогом того, что нужно ещё успеть подняться вверх по реке, пока не начался отлив.
К счастью наш собеседник на отказ ответил смехом, возможно догадавшись о истинной причине, и остался на краю своего поля махая нам вслед, пока мы удалялись на фарватер реки.