Первым делом он извинился за то, что дорога из регионального офиса в Скрантоне заняла у него так много времени. Франклин сказал что-то про ремонтные работы на 81-м шоссе и про то, что движение возле университета сузили до одной полосы.
— Хотя вы и сами могли бы сообщить пораньше, — сразу же добавил он, будто сама идея извиняться ему претила. — Вы звоните мне в полчетвертого и думаете, что я примчусь, словно у меня дел больше нет.
— Вам вообще не обязательно было приезжать, — парировал Зиман. — Вы могли дать мне право на проведение описи. В правилах не указано, что агент обязан присутствовать лично, когда из отделения банка сообщают о вскрытии ячейки.
Франклин повернулся к Николь — его взгляд бесстыдно ощупывал ее тело.
— Эта девушка хочет открыть сейф? — спросил он.
Николь выдавила из себя улыбку. Ей не нравился этот человек.
— Познакомьтесь: миссис Данилович, — сказал Зиман. — Ее муж умер, и теперь ключ от ячейки в ее владении.
— У вас есть свидетельство о смерти? — спросил Франклин.
— Я ручаюсь за тот факт, что ее муж мертв, — сказал Зиман. — Похороны проходили сегодня утром.
— Ваша секретарша сказала мне по телефону, что на сейфе указано не его имя.
— Да, там имя первого арендатора, покойного свекра миссис Данилович. Он скончался два месяца тому назад, и тогда же мы опечатали сейф. Технически, само собой, содержимое ячейки — часть имущества мужа миссис Данилович, но она предоставила нам завещание, согласно которому является единственной наследницей и имеет право на владение этим имуществом.
— Подлинность завещания еще не была подтверждена судом, — сказал Франклин. — Что, если найдутся другие наследники, которые могут оспорить документ? Дети, например? Или бывшая жена? Или мать?
— Нет, у него не осталось живых родственников, — ответил Зиман. — Первого владельца ячейки звали Иван Данилович, и он был единственным сыном Петра и Галины Данилович. Их семья приехала сюда из России в 1918 году. Жена Ивана Даниловича умерла в 1955 году. Насколько мне известно, у Пола не было ни двоюродных, ни сводных братьев или сестер, а также теток или дядей. Ключом и нотариально заверенным завещанием владеет миссис Данилович, Поэтому она единственный человек, который имеет право требовать имущество.
— Похоже, вам все про своих клиентов известно, — сказал Франклин.
Гарольд Зиман вздернул подбородок и сощурил глаза, в которых явно читалась неприязнь к человеку, подставившему под сомнение его порядочность.
— Семья Зиманов владеет Государственным банком Миддл-Вэлли сто два года, — проговорил он. — Мои предки вели здесь дела до приезда ирландцев, до приезда поляков и до приезда русских. В этом городе мало что происходит без моего ведома.
— Хорошо, хорошо, — Франклин поднял руку. — Поверю вам на слово, — достав из дипломата какой-то документ, он отдал его Николь. — Поставьте здесь подпись, после этого вы сможете открыть сейф. Полную подпись, включая девичью фамилию и номер социальной страховки.
У Николь в руках оказался бланк, распечатанный на дешевой бумаге.
Она колебалась.
— Это просто формальность, — объяснил Зиман. — Поставив подпись, вы признаете, что ничего не доставали из сейфа своего мужа до его смерти, и что вы не избавитесь от содержимого ячейки без предварительного извещения налоговой службы либо суда.
— Но ведь я даже не знала о существовании сейфа, — запротестовала Николь.
— Вы были его женой, и он ничего вам не говорил? — любопытство Франклина возросло.
— По-моему, муж тоже ничего не знал.
— Вы хотите сказать, что это своего рода тайный депозитарий?
— Знала она о ячейке или нет, неважно, — заметил Зиман. — Как наследница, миссис Данилович имеет законное право открыть сейф.
— Отлично, вы поручились за свои слова, и дело, надо думать, улажено, — саркастически признал Франклин. — В чем дело, миссис Данилович? Подписывайте, наконец, эту бумагу, и давайте покончим с этим.
— А если не подпишу? — спросила Николь. Она злобно глядела в выпученные глаза за толстыми линзами очков.
Франклин смотрел на нее, не моргая. Очевидно, он привык иметь дело с разозленными людьми.
— Тогда я получу ордер и открою сейф сам, — сказал он. — Содержимое будет конфисковано и выставлено на аукцион, мы взыщем все необходимые налоги, а вам отдадим все, что останется. Это, конечно, в том случае, если суд подтвердит ваше право на собственность. К такой стандартной процедуре мы прибегаем, когда люди пытаются помешать нам выполнять свою работу.