— Это… похоже на человеческую кисть, — испуганно пробормотал Зиман. — Правую кисть.
— Не ломайте комедию, — недовольно проговорил Франклин. — Вы понимаете, о чем я. Как эта хреновина оказалась запертой здесь?
Он протянул руку, чтобы выдвинуть ящик до конца, но тут же отдернул ее, как будто ожегся об металл.
— Эта чертова дверь острая, — проворчал он, тряся уколотым пальцем, на конце которого сразу же сформировалась маленькая красная капля. Набухнув, она упала, и на ее месте тут же появилась другая. — Почему вы не шлифуете углы? — накинулся он на Зимана. — На вас можно подать в суд.
— Полиция, — пролепетал Зиман. — Нужно позвонить в полицию.
— Наконец-то, разумная мысль: звоните уже, — сердито сказал Франклин. — Чую, ввязались мы в какую-то историю. Я, конечно, не знаю, что за хрень у вас тут творится, но, по-моему, перед нашим посещением кто-то потрудился вынести отсюда все ценности. Деньги, или украшения, или, не знаю, золотые слитки. А эту… вещь… положили, чтобы сбить нас с толку, — обвиняющим взглядом он посмотрел на Николь. — Вы уверены, что ничего не брали из сейфа перед смертью мужа?
— Это невозможно, — ледяным тоном сказал Зиман. — Повторяю вам, миссис Данилович никогда не была в хранилище. Мы внимательно следим за этим.
— Да, так внимательно, что кто-то пробрался сюда и положил в сейф отрезанную руку — внимательней некуда.
Николь не могла оторвать взгляд от кисти.
Ногти были ухоженными, но под кончиками двух из них виднелись тонкие полоски грязи. В остальном кисть выглядела так, будто ее только что помыли. На бумаге, в которую она была завернута, блестели несколько капель крови.
— Вы что-то не очень удивлены, — налоговый агент повернулся к Николь. — Может, вы именно это и ожидали найти? Вы не знали об этой руке до того, как пришли в банк?
— Нет. Я никогда… — сбитая с толку и напуганная, она пыталась подобрать нужные слова для ответа. — Я просто… я правда не знаю…
—. Это рука вашего мужа?
— Конечно, нет!
— Незачем грубить, — вступился за нее Зиман. — Миссис Данилович только что потеряла супруга. Имейте хоть каплю уважения к ее чувствам.
— Все в порядке, — слабым голосом сказала Николь.
— Нет, не все, — упрямился Зиман. — Он представитель отделения государственных доходов Пенсильвании. Существуют стандарты поведения для служащих публичных организаций. Если он не желает вести себя достойно, я сообщу о его поведении начальству.
— Хорошо, хорошо, я извиняюсь, — пробурчал Франклин. — Просто она так смотрела на нее: я думал, она узнала…
Николь облокотилась о металлическую стенку. Ее колени подкашивались.
— Я позвоню в полицию, — предложил Зиман.
Когда директор банка покинул хранилище, Уэнделл Франклин ухмыльнулся и подмигнул Николь.
— Ну же, детка. Ты уверена, что ничего об этом не знаешь?
Она закрыла глаза. Как ей хотелось, чтобы он ушел! Ей сейчас требовалось остаться одной, а потом открыть глаза и обнаружить, что все это просто дурной сон.
17
Первым из полицейских приехал бритоголовый великан, который приходил в ночь смерти Пола. Слава небесам, он даже не попытался зайти в хранилище.
Сразу за ним явился Виктор Росток, и на этот раз Николь была рада его видеть. Все-таки когда рядом находился знакомый человек, пусть и в полицейской форме, Николь чувствовала себя спокойнее. Она поприветствовала его дружеской улыбкой, но он словно бы ее и не заметил.
Чтобы позволить Ростку открыть дверцу сейфа, Николь пришлось отойти от стены. Проходя рядом с ней, полицейский задел крепким бицепсом ее левую грудь. Покраснев, она почувствовала, как ее сосок напрягся в ответ на прикосновение.
К счастью, этого он тоже вроде бы не заметил. Судя по всему, его интересовало только содержимое ячейки.
— Не похоже, чтобы кисть лежала здесь долго, — заключил он. — При комнатной температуре, тем более в отсутствии вентиляции, кожа очень быстро начала бы менять цвет и опухать. Даже если бы рука пролежала здесь одну ночь, мы сейчас ощущали бы сильный запах разложения. Так что ее, вероятно, положили сюда днем.
Он потыкал в кисть кончиком механического карандаша, продавливая кожу в центре ладони. Кожа упруго восстановила свою форму.
— Этого не может быть, — возразил Зиман. — Ячейка была опечатана. Никто не мог просто так, без моего ведома, пройти сюда и отпереть дверцу. Для этого ему потребовалось бы пройти мимо моего стола в рабочее время, а я не отходил сегодня весь день, и вчера тоже. Никого постороннего я не видел.