— Мой муж умер от сердечного приступа, — ответила Николь.
— Вы знаете наверняка?
— Но так сказал коронер!
— Он не делал вскрытия, а значит — это просто его догадка.
— Вы не доверяете собственному коронеру?
— Я бы поверил — при обычных обстоятельствах, — ответил Росток. — Но в данном случае у меня остались кое-какие подозрения.
— Думаете, это я убила его? Да, я признаю — убила.
Она вспомнила те последние лихорадочные мгновения их соития, когда Пол, жадно хватая губами воздух, закинул голову назад, а она приняла это за момент эякуляции. Вместо того чтобы остановиться и, возможно, спасти ему жизнь, она обхватила его бедра скользкими от пота ногами и сжимала до тех пор, пока его тело не обмякло, и он не умер на их супружеском ложе. Могла ли она спасти его? Возможно, нет. Но Николь знала, что этот вопрос будет преследовать ее всю жизнь.
— Он умер в моих объятьях, — она отвернулась, чтобы Росток не видел слезы у нее на глазах. — Мы занимались любовью. Он был сверху. Если кто-то и несет ответственность за его смерть, то только я сама.
— Возможно, так это должно было выглядеть.
Она резко повернулась, чтобы дать ему пощечину, но полицейский перехватил ее руку и сжал так сильно, что боль заставила ее забыть о злости.
— Я извиняюсь, — Росток отпустил ее руку. — Это было не обвинение — просто мысли вслух.
— Вам не кажется, что я и так чувствую себя достаточно виноватой? — Николь потирала покрасневшее запястье.
— Я же сказал, извиняюсь.
— Думаете, я не знаю ваших полицейских трюков? Вы подозреваете меня в убийстве мужа и ведете себя так, будто у нас с вами обычная беседа. В надежде поймать меня на чем-нибудь компрометирующем. Вы боитесь, что если устроите официальный допрос, то я потребую адвоката.
— Будь у вас адвокат, он посоветовал бы вам искать защиты в полиции.
— Не нужна мне ваша защита. Сама о себе позабочусь.
Росток ехал медленно, по круговому маршруту, проходившему по тихим тенистым улочкам. Он то и дело смотрел в зеркало заднего вида, вероятно, проверяя, нет ли за ними слежки. Она подумала, что для полицейского в маленьком городке такое поведение абсурдно.
— В чем дело? Вы думаете, за нами следят?
— Все может быть.
— Да уж, с вами тяжело, — вздохнула она. — Никому не верите, да?
— Как и все русские, — сказал он. — Подозрительность в нас от природы.
— По-моему, даже излишняя подозрительность, — она сложила руки на груди и немного расслабилась. — Этот город меня пугает. С тех самых пор, как я здесь поселилась, мне постоянно кажется, будто за мной наблюдают. Словно кто-то невидимый вечно шпионит за моей спиной.
— Правда? — он продолжал поглядывать в зеркало заднего вида. — А вы никогда не видели человека, который за вами следит?
— Я говорю не про одного человека. Порой у меня такое чувство, что следит весь город. Наверное, у меня паранойя.
— Вовсе нет, — сказал Росток. — Инстинкты редко ошибаются.
— Все-таки я думаю, что это мое воображение. Моя настоящая проблема в том, что я чувствую себя здесь чужой. Тут все слишком… русское. Я просто не вписываюсь.
— Но вы же родом из России. По крайнее мере, у вас славянская фамилия.
— Баронович — фамилия моей матери. Своего настоящего отца я никогда не знала, — увидев вопросительное выражение в его глазах, она быстро добавила: — Давайте не будем об этом говорить, ладно? Я вам просто скажу, что думала найти здесь покой, — потому и приехала — а обернулось все катастрофой. Так что теперь мне нужно одно: уехать из города.
— Куда? В Лас-Вегас?
— Как вы узнали о Лас-Вегасе?
— Разве не там с вами познакомился Пол?
— Там, но… я туда больше не вернусь — это точно. Может быть, в Лос-Анджелес или в Сан-Франциско. Там меня хотя бы никто не знает.
— Боюсь, это не поможет. Они все равно выследят вас.
— Они? Кто это они?
— Люди, убившие вашего мужа. Те же, кто убил его отца.
— Послушайте, я видела, как умер мой муж. Вы еще не забыли, что я присутствовала при этом? В комнате находились только мы двое, и все. Говорю вам, он умер своей смертью.
— С ним могли сделать что-нибудь до того, как он вошел в спальню.
— Вы невыносимы.
— Не хотелось бы пугать, но, возможно, вы вовлечены в нечто гораздо более опасное, чем кажется.
Когда они доехали до ее дома, уже стемнело. Росток припарковался на подъездной дорожке и выключил фары. He считая лая собаки где-то неподалеку, вокруг царила тишина. Пожилые хозяева соседнего дома, Богдан и его жена Ольга, по традиции сидели на крыльце. Интересно, что бы они подумали, услышав, о чем она беседует с полицейским?