Похоже, она решила испытать его. Ростку не хотелось выглядеть глупо. Научная лаборатория не место, чтобы озвучивать древние суеверия. Кроме того, рядом стояли два рационально мыслящих человека. Так что пришло время забыть о своих примитивных страхах и иметь дело с фактами, которые ему выкладывали один за другим.
— Посмотрим, что у нас есть, — сказал Росток, переходя к полицейской манере рассуждений. — Результаты ваших тестов говорят, что рука принадлежала мужчине среднего роста где-то сорока пяти лет, родившемуся с поврежденным мизинцем и, скорее всего, на ферме. В крови обнаружен цианид, который, однако, не был причиной смерти. Далее: наша жертва была связана старой пенькой из природных волокон и брошена в реку, не загрязненную современной химической промышленностью. После того, как он тонет, его тело кто-то находит и отрезает кисть. По вашим словам, ампутацию проводил врач, — у Ростка вдруг возникло объяснение, которое великолепно подходило под все факты, хотя, скорее всего, было неверным: — Это говорит о том, что рука, вероятно, попала к нам из морга. В морге работают доктора. И именно в морг бы доставили найденный в реке труп.
— Насчет морга звучит логично, — согласился Альцчиллер. — Но вы так и не объяснили, почему он не умер от цианида.
— И как рука попала в банковский сейф, — вставила Робин.
— К тому же, если я правильно понимаю, — лукаво добавил Альцчиллер, — вы уже связались со всеми местными больницами и моргами.
— Пока мне Не сообщили о недавней ампутации руки или приеме пациента с отсутствующей Кистью, — сказал Росток. — Но я продолжаю искать.
— Хорошо, — Робин повернулась обратно к Альцчиллеру. — Вы сказали, что у нашей руки две загадки. Первая — цианид. А вторая?
— Я думал, что теперь-то уж это будет очевидно. Посмотрите на нее получше, — Альцчиллер наклонился к прозрачному колпаку, и его красные глаза отразились в стеклянной поверхность. — Разве вы не видите ничего необычного?
Росток уставился на кисть, пытаясь понять, что имеет в виду профессор, но безуспешно.
— Сдаюсь, — сказал он наконец.
Альцчиллер почти касался носом стекла. Кисть словно гипнотизировала его.
— Она выглядит такой свежей, как если бы ее только что ампутировали, — его голос был полон изумления. — Эта плоть, судя по всему, не подвергается естественному процессу разложения.
— Все просто: я держал ее замороженной, — быстро сказал Росток, найдя еще одно простое объяснение. — Я положил ее в морозильник, чтобы лучше сохранить.
— Очень предусмотрительно с вашей стороны, Росток. Но в сейфе она лежала при обычной температуре, и когда вы ее принесли, она уже оттаяла. Я держал ее здесь, не замораживая. Теперь посмотрите на нее еще раз. Сравните с собственной рукой. Согласитесь, она совершенно естественного и здорового цвета… это просто невероятно.
— А заморозка не могла затормозить процесс разложения? — спросила Робин.
— Честно говоря, заморозка должна была вызвать изменения на клеточном уровне — однако я не нашел их следов. Все в этой руке: химический состав крови, ткани, лимфатическая жидкость — выглядит так, будто ее отделили от тела секунды назад. Не часы. Не дни. Секунды.
Альцчиллер осторожно поднял колокол, открывая руку. И снова поднялся этот сухой запах, как от старой пшеницы на поле. Он взял зонд и коснулся им кровавого обрубка. К кончику зонда прилипла капля крови, отражая свет галогеновых ламп.
— Посмотрите на это, — изумленно прошептал он. — Кровь даже не свернулась. Обычно физические характеристики крови начинают меняться, как только она входит в контакт с воздухом. К настоящему моменту она должна была засохнуть и потрескаться. Но плотность этой крови такая, словно ее только что взяли из живого тела. Даже когда я размазал несколько капель по предметному стеклу, она все равно не высохла. Похоже, она живет собственной жизнью.
— Это может быть как-то связано с цианидом? — спросил Росток, все еще надеясь найти рациональное объяснение и отказываясь поверить, что рука имеет нечто общее с древними легендами.
— Цианид не способен вызвать такие необычные эффекты, — ответил Альцчиллер. — Кроме того, в структуре тканей не наблюдается ни молекулярных изменений, ни бактериальной активности, ни выделения газов — что особенно необычно, так как температура в моей лаборатории и, как я полагаю, в сейфе, была достаточно высока. Однако я не нашел никаких изменений, характерных для мертвой человеческой плоти.
— Может быть, тот, кто ампутировал ее, использовал какой-то метод консервации? — подала голос Робин.