Кстати, как никто другой, она умеет различать, пил ты что-нибудь или еще нет.
— Что правда, то правда, — отвечаешь уже из ванной, открывая кран горячей воды. — Знаешь, я почувствовал, что у меня поднимается температура, и немного выпил для профилактики…
Возвращаешься в комнату и среди всякого барахла находишь ее двухкассетник. Знакомыми тебе трусиками вытираешь с него пыль.
— Я забрал последний концерт Майка Олдфилда. Послушаем?
Она, конечно, ни гугу, хмуро держит в руках стакан с водкой, но начинается музыка — гитары, флейты, барабаны, клавесины, в ванну бежит вода, хоры ангелов зовут мореплавателей открывать новые экзотические земли, каравеллы пристают к влажным южным островам, ты набираешь телефон Кирилла.
— Отто! Прекрасно! Где ты пропадаешь, я долго должен тебя ждать? — выпаливает Кирилл вместо приветствия.
— Минут через двадцать я буду у тебя, — успокаиваешь его ты.
— Тут теперь почти все в сборе: Омелян Порфирович, Люба, Андрий… Ты всех задерживаешь, Отто! Мы же так никогда ничего путного не сделаем! Где ты сейчас?
— На одной автобусной остановке, старик…
— На какой остановке, где?
— Какое это имеет значение, Кирилл? Главное, что я скоро буду!
— О’кей, ладно. Мы ждем еще двадцать минут. Не больше.
— Даже меньше. Я буду раньше, чем через двадцать минут.
— О’кей, ждем.
В трубке короткие гудки. Так. Одно дело сделано. Садишься к столу, потому что Галя кивком показывает тебе на стакан.
— Выпей, — говорит она.
— Водка пьешь — свинья летаешь, — произносишь древнюю узбекскую мудрость.
Водка идет довольно неплохо. Теперь айне кляйне цигаретте — и хлобысь в ванну. И пошли они все. Тут тебя никто не найдет. Можно сидеть годами. Пока турки не отремонтируют дом. Пока не наступит новый серебряный век.
— Что нового, Галя?
— Я вчера вернулась из Средней Азии.
— И как успехи?
— Несколько молодых эф. Недавно вылупились. Где-то с полмесяца.
— И что ты будешь делать, когда ваша империя распадется? Куда поедешь за эфами? В Псковскую область?
— Ты уже сто раз меня об этом спрашивал, — кривится она.
— И сто раз не слышал от тебя ответа. Зачем ты пьешь?
— Такое настроение. Ничего не хочется. Наливай еще. Это не последняя бутылка.
— Как тебе Олдфилд?
— Я решила, что ты больше не должен сюда приходить. И вообще — я вычеркиваю тебя из своих списков. Купайся и вали.
— Обязательно. Кстати, мне все равно надо идти. Надо в «Детском мире» купить подарок для детей моих друзей. А дети моих друзей — это мои дети.
— Не смешно.
— Я знаю, Галюня.
Она закуривает, нетвердо поднимается из-за стола и, покачиваясь, добирается до окна. Курит и смотрит в окно. Под Майка Олдфилда.
— У тебя уже кто-то есть, Галя?
Маленькая глиняная ваза, знакомая тебе ваза с подоконника, без предупреждения летит в направлении твоей головы. Успеваешь уклониться, как способный боксер. С Галей это бывает. Хорошая была ваза.
— Ты пришел, чтобы поиздеваться?
— Что за глупые вопросы? Конечно! Я только тем и живу, что сосу из тебя кровь…
Зеленая разовая зажигалка пролетает рядом с твоим ухом. Майк Олдфилд забавляется тамбурином и кастаньетами. Следующим полетит, наверно, утюг. Надо быть осторожней в выражениях — не очень хочется получить им в висок.
— Последний раз, когда ты был здесь, ты вел себя со мной, как с проституткой… Получил свое — и свалил. Пропал на две недели…
— Я писал роман в стихах, Галя.
— Писал! Ты мог бы просто позвонить. Я же не держу тебя!..
Она таки слишком много выпила. И этот утюг стоит слишком близко к ней. А вода в ванне, кажется, уже набралась…
Так и есть! Полная ванна прекрасной щедрой горячей воды, которую ты так любишь. Из комнаты доносится ее голос:
— Живи себе как знаешь!.. Потом будешь на своей Украине рассказывать, как имел тут одну глупую кацапку…
— И не одну, Галя, не одну, — отвечаешь уже раздетый, залезая в ванну.
В комнате что-то обо что-то разбивается. Но это не утюг. Стараешься угадать, что именно. Черт побери, как стучит в висках. Лоб тянет градусов так на тридцать восемь. Даже с лихуем, как говорят твои знакомые российские писатели. Закрыть глаза и думать о великом. Жаль только, что не прихватил сюда стакан с водкой. Ибо наши предки — славные казаченьки — водкой любую болезнь изгоняли. Водкой и горячими ваннами. Но в походе не пили. За это били палками. А ты сегодня в походе и нажрался как паскуда. Палок ему, палок, сукину сыну!
Открываешь глаза. Вот по трубе ползет змея. Должно быть, хочет прыгнуть к тебе в ванну. Но как она сможет спрыгнуть? Для того чтобы прыгнуть, нужны какие-никакие ноги. А у змей ног нет, за исключением медянок. Она не прыгнуть хочет — нет, она упасть хочет к тебе в ванну. Сползет по трубе немного ниже — и кранты.