Падаван озадаченно сдвинул брови к переносице.
— Только не вздумай играть в Ли Бо и следи за дорогой, — предупредил старец. — А то будешь потом оправдываться, что, дескать, врезался в столб из-за того, что слишком глубоко задумался над сутью коана. Разрешаю тебе дать ответ после вечерней трапезы.
— Спасибо, учитель, — с видимым облегчением сказал Пазузу. — Честно говоря, вы меня несколько огорошили. Это очень трудный коан.
— Да ни хрена он не трудный! — внезапно вспыхнул Чоудхури. — Ну, быстро, отвечай не задумываясь: имеет ли собака природу Великого магистра?
— Нет!
— Чушь!
— То есть да!
— Кретин! Убийца мозга!
— Отчасти!..
— Епитимья по прибытии в расположение Ордена! Две!.. Что можно налить в бочку без досок и обручей? Ну, быстро!
— Воздух… то есть… пространство?
— Бестолочь!
— Суть? Суть вина?..
— Да! В каком году состоялась битва при Пуатье?
— В семьсот тридцать втором!
— Еще!
— В тысяча триста пятьдесят шестом!
— Еще!
— Э-э-э… В пятьсот семьдесят…
— Душу выну!
— В пятьсот седьмом!
— «Зачет»! Блокировка удара «симатта ё» производится в вертикальной или горизонтальной плоскости?
— По диагонали сверху вниз!
— Дельно! Молодец! Слово, в котором есть четыре буквы «о»! Быстро, быстро!
— Э-э-э… Коловорот?..
— Это ты уже называл вчера! Не засчитано! Ну?!
— М-м-м…
— Епитимья?
— Нет, нет, учитель… Сейчас… О! Головотяпство!..
— Что ж.
Чоудхури скрестил руки на груди и закрыл глаза. Падаван опасливо покосился на него.
— Ладно, «зачет», — неохотно согласился магистр, открывая глаза. — В теории ты более или менее подкован, но твое духовное зрение требует серьезной корректировки. Сегодня после вечерней трапезы и епитимьи мы займемся разбором коанов. Обещаю сразу: легко не будет.
Титус Рутра привычно подавил горестный вздох.
Вырулив на проспект Вернадского, падаван направил свой механический экипаж в сторону циклопической башни РАО «ЕЭС России» из стекла, металла и бетона, вздымавшейся над почтительно присевшей окрестной застройкой. Здание было величественным, оно походило на невероятно огромную волну цунами, которая надвинулась на город с юго-запада, но в последний момент, перед тем как обрушиться с чудовищным ревом и расплескать игрушечное человеческое поселение до горизонта, застыла в камне, угрожающе нависнув над ближайшими многоэтажными домами. Оно таило в себе неизъяснимую угрозу, поэтому Титус старался не смотреть на него, опасаясь, что это грандиозное зрелище отвлечет его внимание и спровоцирует аварийную ситуацию на дороге. Магистр Чоудхури, напротив, подался вперед, впившись пронзительным взглядом в ненавистное строение.
— Возведенная на месте обширного военного кладбища восемьсот двенадцатого года, Башня ситхов скрывает в себе невероятную мощь, — вполголоса, словно бы даже для самого себя, проронил старый джедаи, однако Пазузу жадно ловил каждое его слово, ощущая, как понемногу сгущается в окружающем пространстве зловещая тень приближающейся враждебной твердыни. — Когда три года назад против гнета Маммоны восстали Бирюлево и Капотня, Рунарх поднялся на башню и дважды брызнул в южном направлении лиловым солнцем. Теперь, как ты знаешь, в этих районах зона сплошной застройки и метр жилой площади самый дешевый по Москве. Полагаю, правда, что его стоимость будет расти параллельно очистке местности от спекшихся шлаковых завалов и постепенному снижению уровня радиации. Население, разумеется, убеждено, что такое количество свободных площадей появилось в результате городской программы по сносу ветхих пятиэтажек… Этот случай послужил хорошим намеком для многих, и даже Архимэру Москвы, давнему противнику Рунарха, пришлось сдать некоторые свои принципиальные позиции, хоть он и остался в результате новой застройки в значительном финансовом выигрыше. Но Орден джедаев обладает не менее мощным оружием, юный падаван. Могучее оружие возмездия — это мы, Рыцари Света, Воины Биотора. Нам нет преград ни в море, ни на суше…
Совершив несколько сложных виражей между выложенных орденскими крестами цветников и альпинариев возле фасада, они остановились перед шлагбаумом, который перегораживал въезд на внутреннюю территорию РАО «ЕЭС». Текли секунды, но шлагбаум оставался неподвижен, как верхняя перекладина Врат Солнца в Тиауанако.
— Ну, в чем дело? — нетерпеливо побарабанил пальцами по рулю Титус. — Почему стоим?
Он потянулся к дверце, но магистр накрыл его руку своей ладонью, затянутой в черную блестящую кожу перчатки.
— Не суетись, юный джедай, — проговорил Чоудхури. — Сохраняй рыцарственное достоинство. Сами придут и все дадут.
Вздохнув, Титус Рутра откинулся на спинку сиденья.
Стражник в будке, едва угадывавшийся за темным стеклом, неподвижностью своей напоминал каменное изваяние. Падаван уже начал было подозревать, что тот просто тайком направился пить пиво, оставив вместо себя на посту муляж из поставленной на стол пустой титановой кирасы и водруженного сверху арбуза средних размеров, прикрытого шлемом. Однако внезапно фигура за стеклом пришла в движение. Приоткрылась дверь КПП, и страж нехотя выбрался из кондиционированного пространства в липкую духоту июльского полдня. Постоял на пороге, похлопывая по колену висящей у бедра укороченной секирой с литым резиновым древком, затем неторопливо направился к обшарпанной «девятке» с двумя лохами, для чего-то остановившимися Перед въездом на сакральную территорию РАО «ЕЭС России».
— Чего хотели, ребята? — поинтересовался он вальяжно, с глубоким чувством собственного достоинства и абсолютного превосходства, качнув султаном из страусиных перьев на шлеме, с прищуром пытаясь разглядеть через тонированное стекло лица сидящих в машине.
Чоудхури, которому не так давно исполнилось шестьдесят два, едва заметно поморщился.
— Рыцари-джедаи! — выпалил Титус, расправив плечи. — Прибыли для конфиденциальной беседы с владыкой ситхов!
— Ну! — радостно изумился страж. — Надо же. А я Папа Римский Бенедикт Шестнадцатый и ожидаю тут прибытия Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия Второго. Он, случайно, не попадался вам по дороге?
— Пропуск, — сквозь зубы прошипел Чоудхури.
Покраснев, как вареный крипозоид, Пазузу поспешно полез в бардачок. Оттуда посыпались какие-то мятые накладные, штрафные квитанции ГИБДД, упаковки антипохмелина, презервативы, пустые надорванные пакетики из-под растворимого кофе, бамбуковые палочки в фирменных упаковках ресторанов японской кухни. Учитель молча смотрел на Титуса; в его взгляде не было ни насмешки, ни осуждения, но падаван под этим пристальным взглядом терялся все больше и больше. Наконец весь взмокший, багровый от стыда ученик нашарил в бардачке заламинированный прямоугольник картона с многочисленными печатями и голограммами и с размаху пришлепнул его с внутренней стороны к ветровому стеклу. Стражник прищурился, внимательно изучая автомобильный джедайский пропуск третьей категории, затем с преувеличенной любезностью поклонился в пояс и ушел в свою кабинку. Металлический шлагбаум поднялся, и Титус Рутра, чертыхаясь про себя, вырулил на стоянку для сотрудников РАО «ЕЭС».
— Прежде чем завидовать братьям по Ордену, необходимо убедиться в собственном совершенстве, — невозмутимо проронил магистр, вколачивая последний гвоздь в гроб самолюбия падавана.
— Но, учитель!.. — взмолился Пазузу. — Никто не совершенен, кроме Великого магистра! Всякий может забыть…
— Я уже говорил тебе, юный падаван, что истинные джедаи никогда не забывают удостоверения в бардачке, — прервал его Джагавр Чоудхури, — В следующий раз ты забудешь световой меч в барсетке и потеряешь голову в простой схватке не потому, что ты слабее противника, а только лишь из-за своей прискорбной безалаберности.