Простояли в ожидании чуть больше двадцати минут. Вера пробовала разбавить тучу чем-то приятным, но в голове у Жбанчиковой происходил чудовищный разнос. Она представляла себе квартиру с изорванными обоями, поцарапанной мебелью и помеченными углами, с кошачьим наполнителем на полу и густым, как тополиный пух, слоем кошачьей шерсти всюду, где только можно, что ей придется ходить по нему словно по минному полю, и в сумке трагически не остался антигистамин.
В момент, когда Гробштейнберг засобирался к себе, бросив напоследок какую-то ехидность, дверца лифта растворилась, показалась тонкая фигура Эллы Тарантук. Всё в ней выглядело для Маргариты Жбанчиковой отталкивающе: короткая стрижка под кричащий салатовый цвет, округлое лицо с очертаниями невинного хомяка, пирсинг, дикое флисовое пальто.
Девушка бежала, вся взмокла, а под общий осуждающий вид принялась потеть ещё сильнее…
— Здравствуйте, — как можно тише произнесла Элла.
— Как это понимать? — один и тот же вопрос сыпался как горох из банки. — Как это понимать, Элла?
— Я всё объясню, Маргарита Юрьевна.
— Уж постарайтесь, дорогуша!
— Сестра уехала в Сибирь, к родителям, просила последить за котом.
— Решительно не понимаю, при чём тут я, — холодно сказала Жбанчикова.
— Ложь. Девочка лжёт! — затараторил Гробштейнберг, прижавшись в угол. — Вот лжи я точно не потерплю в своем доме. Позовите Марейчева! Он докажет, что девочка лжет.
— К чему он здесь? - недоумевала Вера Яковлева. — Предлагаю разобраться по-быстрому. Девушка, откройте дверь — и мы всё проверим, а потом уйдём.
— Не просто проверим. Вы соберёте свои вещи, Эллочка, и освободите квартиру завтра с утра. Решительно не понимаю, при чём тут я, если было ясно сказано: «Без животных, пожалуйста». Договор есть? Есть. Читали его, когда подписывали? Читали.
— Позовите Марейчева. Он докажет, что девочка пробует нас надуть. Кот воет не первую неделю, а с самого начала вашего заезда, — вновь потребовал Гробштейнберг.
Тут девушка почувствовала, что её придавили жестко, и она, бросая крупные слезы, принялась смешивать всё в одну кучу: трагедия в жизни, трудности на работе, токсичный коллектив, неокрепшее после операции здоровье, некий экзистенциальный кризис, и вот, наконец, добравшись до сути, девушка с заплаканным лицом призналась: «И я захотела себе Желе!»
— Какое такое желе? — спросила троица хором.
— Кот по имени Желе. Я завела его, чтобы выйти из депрессии, — Элла смотрела на людей умоляюще.
— Открывайте. Немедленно, — потребовала Жбанчикова, указав на дверь.
— Нет. Не могу, страшно… — зашептала девушка.
Лицо Жбанчиковой превращалось в баклажан.
— А вдруг вы побьёте Желе? Вам нужно выйти из агрессивного потока. Проконтролируйте дыхательную практику. Могу помочь: раз, два…
Гробштейнберг, укутавшийся, потому что подмёрз на лестничной клетке с настежь раскрытой форточкой, хихикнул под поднятым воротником.
— Открывай немедля! — закричала Жбанчикова. — Заломала психологическую комедию!
— Только обещайте, что не тронете Желе? Он существо ранимое и немножко трусливое, но очень доброе.
— Открывай, — прошипела Жбанчикова, вся уже баклажанная.
В замочную скважину проник ключ. Прозвучало два поворота, дверь послушно отворилась, а за ней и внутренняя деревянная, обитая кожзамом. Потянуло необычным запахом, смесью трав и курительных веществ.
— Так, вы как хотите, а я первая внутрь, безопасности ради, — сказала Вера Яковлева, заходя в прихожую.
— Честное слово, комедия. Впервые в жизни с таким сталкиваюсь. А я уже шестой десяток разменял, между прочим. Нет, вы поймите, глубокоуважаемые, что мой труд — ответственнейший и подчас опасный. Любой просчёт, и всё, пиши-пропало. Мне нужно сосредоточиться, уйти в себя, ибо слишком много стало болезненных раздражителей. А тут ещё орущий кот, — Гробштейнберг, вспомнив, что его не приглашали внутрь, а совесть и без того кусала его за поднятую перед соседкой истерикой, сжался физически до приличного торшера, присел в прихожей на пуфик и оттуда принялся разговаривать с остальными.
Жбанчикова зашла третьей, а четвёртой, сильно испуганной, проникла Элла.
Хозяйка сбросила обувь, открыла шкаф и бросила под ноги тапочки. Как ураган, она принялась изучать обстановку в квартире. Голос подруги послышался из гостиной.
— Ох, какой персик. Усы, лапы, хвост, глаза как тарелки. Ну, не беги, не бойся! Вот хулиган. А чего кота назвали Желе? Вроде не жиденький, здоровенький.
— Когда привезла домой, он котёнком слопал банку желе, прямо на кухне. Я это поняла, когда морда желейная показалась, — Элла присела на стул и взялась за указательный палец.