— Зачем ты тут спишь?
— Ну, в фильмах родители всегда остаются в больнице с детьми…
Я взглянул на Флору.
— Ты что, не заметила его, когда забирала ребенка?
— Свет не горел, я не увидела его, — Флора покраснела. — А ты чего не подал голос, когда я вошла?
— Спал, — ответил Ганс спокойно.
— Когда проснулся?
— Когда вы начали трепаться.
— И что слышал?
— Всё… Ты же не собираешься меня убить? — его голос дрожал.
Я бросил взгляд на окно и спросил у Флоры:
— Какой тут этаж?
— Двенадцатый, — ухмыльнулась Флора.
— О нет… — простонал Ганс, хватаясь за голову.
А Вилхельмина испуганно завопила, будя Ганса окончательно.
Ганс привёз меня домой, но на его лице всё ещё было недовольство. Такой себе мрачный вид, как будто я его кофемашину сломал.
— Григорий, я прямо-таки несчастен сейчас. Ты совсем мне не доверяешь! А я думал, что мы друзья.
Я фыркнул.
— Если бы ты не был мне другом, я бы не лечил глаза Вилхельмины.
— Почему бы не сказать, что можешь её исцелить, а не действовать как воришка.
— И что? Чтобы ты объявил всем вокруг, что кто-то может вернуть зрение слепому?
— Разве это плохо?
— Нет, это очень плохо. Лечение сложное и не бесконечное, — я пожал плечами.
— Хорошо. Клянусь, что никому не скажу. Даже Анжеле.
Я усмехнулся.
— О, нет. Поклянись лучше своим членом.
— Прекрасно. Клянусь…
Мы подъехали к дому. Ганс вышел вместе со мной и пожал мне руку.
— Григорий, спасибо тебе. Встретить тебя — это самое большое везение в моей жизни.
Махнув рукой, я добавил:
— Позаботься о Вилхельмине.
Зайдя домой, увидел Памелу. Она сидела в гостиной и ждала меня.
— Григорий, как всё прошло?
— Ну, довольно гладко.
Улыбаясь, я обнял её за талию, притянул к себе. Она вся дрожала под моими прикосновениями.
Памела дышала всё тяжелее и тяжелее… Уже через несколько минут мы снова оказались в постели. Перед этим у нас был двухчасовой марафон, но я всё равно захотел повторить. Кажется, она уже потеряла дар речи от того, сколько у меня было энергии.
Ночью нас обоих разбудил телефонный звонок.
— Ты спи, — прошептал я, поднимаясь с кровати. — Я выйду и отвечу.
Телефон жужжал. Это была Андрей.
— Привет, Григорий? Я у твоего дома.
— Чего? Ты что, грабить меня собираешься?
— Новичок в беде. Мне нужна твоя помощь.
— Что с ним?
— Он ввязался в подпольные бои и серьёзно ранен.
— Ладно, подожди, пока я что-нибудь надену. — Сказал это абсолютно спокойно. Я уже привык к подобным ситуациям.
Новичок из зала был для меня чем-то вроде эталона. Семьянин, воспитание ребёнка в одиночку — всё это. Отказался выпить со мной после тренировки, потому что всегда спешил к сыну. Уважал я его.
— Памела, мне надо уходить. Пациенту срочно нужна моя помощь.
— Хочешь, я подвезу?
— Не надо, отдыхай. Меня друг отвезёт.
— Будь осторожен.
Я схватил сумку с инструментами и вышел на улицу. Там уже стояла машина Андрея.
В голову закралось мысль: нужно получить права. Серьёзно, как можно быть таким альфачом и не иметь водительских прав? Дурдом. Особенно некомфортно, когда Памела иногда подвозит меня по ночам.
Сел в машину Андрея и спросил:
— Где он?
— В моём фитнес-центре.
— Почему не в больнице?
Андрей бросил на меня странный взгляд.
— Он нелегальный иммигрант.
— А? — Я приподнял бровь. Явно не ожидал такого. Новичок-то, блин, был белым.
С чего бы это? Ведь обычно нелегалы — это азиаты или южане.
Андрей объяснил:
— Он старший брат одного из моих учеников.
— Так зачем же он в подпольных боях участвовал?
— Денег хочет заработать на гражданство для сына. А это дорого.
Ну, теперь всё стало ясно. Яснее некуда. Теперь понятно, почему Андрей иногда с ним тренировался. Новичок явно не купался в деньгах. Нанять Андрея как тренера? Да это же чистое разорение. Я, например, за его услуги выкладывал несколько сотен тысяч в месяц. А это, знаете ли, недёшево.
Машина остановилась у спортзала. Всё здание — темное.
Вдруг — бац! Человек свалился с неба.
Андрей и я — оба в шоке.
— Новичок! — первым очнулся Андрей и бросился к нему. Но было уже поздно. Всё. Конец. Он был без признаков жизни.
Я подошел, посмотрел на тело и покачал головой.
— Он мертв, — сказал я спокойно.
Он был полностью мёртв. Даже если бы я захотел его спасти, времени на это у меня не было.
Не могу сказать, что это приятное зрелище — видеть, как человек падает и умирает прямо на глазах. Но что поделать, такова жизнь.