— Да ладно? Ты что, на диете? — пробормотал я, чувствуя, как на лбу выступает пот.
А тут ещё позади Профессора появилась толпа духов. Бесчисленная, мать её, толпа.
— Охренеть… — только и выдавил я.
Не думая, достал мешочек с кристаллами и разбил его. Порошок разлетелся, и тут начался натуральный фейерверк. Злые духи вспыхивали, словно новогодние огоньки, а их энергия летела ко мне, к метке на левой руке. Странное ощущение — как щекотка, только приятнее.
Профессор Смирнов побледнел ещё больше. Лицо у него стало как пепел.
— Ну, давай, что ещё можешь? — ухмыльнулся я, глядя на него.
Профессор, конечно, попытался сбежать, но тут… Треск. Его нога сломалась! Просто так, на ровном месте. Он упал и шмякнулся лицом об асфальт.
Я застыл. Серьёзно? Это всё? Даже не смешно.
Из его руки выпала странная монета. Она покатилась ко мне, и в этот момент Рот Обжоры вдруг снова захотел есть.
— Ты издеваешься? — спросил я, глядя на свою руку.
Но делать нечего. Прожорливая Пасть схрумкала монету в три укуса, как печеньку.
Черныш появился рядом, довольный как кот.
— Ты сегодня что-то медлишь, — сказал я ему.
— Эти духи были слишком хороши, чтобы их уничтожать. Я заключил их в тюрьму. А вот ты, взрыватель кристаллов, испортил всё веселье, — ответил он, подбирая обломки душ.
— Если бы я ждал тебя, меня бы уже порвали на куски, — отмахнулся я.
Черныш хмыкнул, продолжая собирать остатки. Эти штуки быстро испарялись, так что он торопился. А я просто стоял, уставший, но, чёрт возьми, довольный.
Но вдруг трава начала расти прямо на глазах. Вот честно, сидишь такой, а она уже выше. Я аж присвистнул.
— Черныш, это из-за душ? Типа удобрение такое? — я ткнул пальцем в густую зелень.
— Ты что, какие ещё души? Души траву не кормят.
— А что тогда? — я нахмурился.
— Может, твои кристаллы, — важно заявил Черныш.
Я бы и рад, но с кристаллами этими мало что понимал. Знал только, что демонов они выносят на ура. А тут оказалось, что и от сорняков пользы больше, чем думал. Надо бы опыты провести, но когда? В последнее время злых духов столько разнесли, что из ушей светятся.
— Черныш, а ты в курсе, что с тем типом произошло?
— Демонический артефакт. Раритет.
— И чего он делает?
— Это проклятая монета, — объяснил Черныш. — Всё просто: тебе — удача, всем остальным — хана. Потрогал монетку, и сосед уже падает в канализацию, а тебе — джекпот.
— Тогда почему хозяин этой штуки сам в лепёшку разбился?
— Эх, Григорий, ну ты даёшь. Монета ж сохраняет души жертв. Хоть они духами станут, хоть кем — их удача при них. Ты почистил слишком много душ, и хозяин монеты остался без запаса. Вот ему и конец.
— А это пятно на руке? Оно что, навсегда?
— Ты чего разнылся? Всё проходит, даже пятна. К тому же монета исчезла, расслабься.
— Слушай, а световые нитки, которые в пятно влетали? Чего это было?
— Понятия не имею, — буркнул Черныш.
Я только плечами пожал. Сегодняшняя схватка с профессором показалась лёгкой, но далась непросто. Не благодаря врагу — это точно. Проклятая монета подкинула мне столько неудач, что чуть не погиб.
Думать, что будет дальше, я боялся. Пить, подавиться и умереть? Легко.
И тут — женский крик. Помощь, срочно. Ну, как тут откажешь?
Глава 24
Приглашение на вечеринку
И тут — женский крик.
Я знал эту даму. Это была Линда.
Только выглядело всё не очень: несколько мужиков прижали её к земле, платье на ней было разорвано. Ну, вы понимаете.
«Что ты тут делаешь одна ночью, а?» — подумал я, но времени на вопросы не было. Надо было действовать.
Подлетел к первому, кто собрался прыгнуть на неё, и врезал ногой так, что он отлетел.
— Эй, убейте этого чёртового парня! — взревел один из их компании.
Но вместо того чтобы убить меня, он получил в нос. В общем, через десять секунд вся шайка лежала на земле, едва шевелясь.
Я протянул руку Линде, помог подняться.
— Полицию вызвать?
Она молча поправляла платье, размазывая слёзы по щекам.
— Я звезда, — сказала она, наконец, и голос у неё был ледяной. — Если об этом узнают, моей карьере конец.
Платье на ней висело кое-как. Лямка порвалась, юбка порвалась, щека красная, волосы взъерошены. Казалась она крепкой снаружи, но внутри всё было иначе, это видно сразу.
Посмотрел на этих четверых на земле. Они стояли под вопросом.
— Ах… ах… ах… ах… — сказал я им. Ну, то есть не сказал, а так: посмотрел и ногой подвинул. Навсегда вывел их из строя, так сказать.