Кружкова. Доложу.
Гринев. Будут с тобой считаться?
Кружкова. Будут.
Гринев. Сей момент! (Гриневой.) Расскажи обо всем Алексею.
Гринева. Пойми, отец, — ты родня ему. Нельзя такие дела по-родственному решать.
Гринев. Слушайте, что она говорит?! Бюрократизм, значит, и равнодушие - можно по-родственному? Это разрешается? По-родственному? Да у нас теперь вся земля родственная. Понять этого не можешь, предфабком! (Собирается уходить.) Ладно, пойду я. (Гриневой.) Но если ты (Кружковой) и ты такое дело в землю зароете, я напишу и про тебя, Ирина, и про тебя, слуга народа, про все ваше районное начальство, — тут уж я разберусь, кто мне родственник, а кто посторонний. Спасибо за компанию. (Уходит не прощаясь.)
Виктор. Довели человека! Дочь, называется!
Гринева. Молчи уж ты!
Виктор. Отец прав.
Гринева. Не рассуждай. Догони отца лучше. Знаешь ведь, что он в таком настроении сделает, еще милиционера какого с поста сшибет.
Виктор. На самом деле, пойду. (Кружковой.) До свидания... Жаль, что не вместе... А может быть, по пути?
Гринева. Анна у нас в гостях.
Кружкова. Мне пора. Завтра в первую смену. Идемте, Виктор. (Прощается с Гриневой.)
Оба уходят.
Гринева выходит на балкон, смотрит вниз, затем возвращается к столу. Заглянув в пустой чайник, идет в кухню с чайником. Возвращается. Садится за стол, читает газету. Открывается дверь, входит Потапов. Гринева не слышит. Потапов подходит к Гриневой и целует ее в висок.
Гринева (поднимается). Алешенька!
Потапов. Испугалась?
Гринева. Читала...
Потапов. Легла бы отдохнуть... Устала ведь?
Гринева. Тебя хотела дождаться.
Потапов. Может, соскучилась?
Гринева. Я всегда по тебе скучаю, Алеша.
Потапов. И я, Ириша...
Гринева. Скоро чай закипит... Садись, давай твой чемодан. (Забирает портфель.)
Потапов снимает пиджак, галстук. Все это Гринева уносит в другую комнату. Потапов разворачивает газету и ложится на диван. Гринева возвращается.
Потапов. У тебя гости были?
Гринева. Были... Кружкова, отец заходил, Виктор... (Подсаживается на диван к Потапову.) А ты где был сегодня? Ну, рассказывай.
Потапов. У министра. (Приподнявшись.) По вашему семейному делу.
Гринева. Ты всегда шутишь.
Потапов. Какие уж тут шутки!.. От отца твоего отбивался.
Гринева. Алеша, я всегда была недогадливой...
Потапов. Не наговаривай на себя... Ты ведь знала, с чем Северова приезжала ко мне?
Гринева. Знала.
Потапов. А о том, что Северова в два министерства написала, в ваше и наше, знала?
Гринева. Нет.
Потапов. Значит, обошли профсоюзного деятеля. А мне только мороки прибавили. Мой министр поручил мне представить докладную записку о возможности изготовления вашего заказа на моем заводе. Но так как ясно, что это невозможно, то я спокоен. Просто придется Кривошеину два дня покорпеть над материалами. Мы определим мощность завода! Не беспокойся.
Гринева. Я вижу, что ты взволнован.
Потапов. Я абсолютно спокоен. Абсолютно!
Гринева. А может быть, ты сумел бы принять этот заказ, Алеша?
Потапов. То есть, конечно, сумел бы, но это трудно. И потом - много канители с новым заказом.
Гринева. Что ж, Алеша, все, что делаешь новое, всегда трудно. Ведь правда.
Потапов. Правда-то правда, но, знаешь, меня просто возмутила бесцеремонность твоей Северовой. Лезет на чужой завод. За своим надо смотреть. У меня, слава богу, за прошлый месяц сто тридцать семь процентов плана! Сто тридцать семь! А у вас девяносто восемь? Двух процентов не дотянули... И теперь шумихой о новом станке хотите покрыть невыполнение плана? Да еще за чужой счет!
Гринева. Алексей, ты нехорошо говоришь, мне не нравится...
Потапов. А мне дела ваши не нравятся. Появляется ваша тетя, угрожает министерством, письмами в правительство. Нет уж, извините, там, где я хозяин, где я директор, где люди подчинены мне...
Гринева. Алеша, а почему ты так часто говоришь «мой завод...», «я директор...», «я хозяин»? Ты хозяйственник, Алеша, а хозяин все-таки государство, народ хозяин. Тебя твой секретарь парткома Дружинин на партийном собрании в этом же упрекал.