— Юрий Афанасьевич, передайте мне, пожалуйста, эти ваши документы по МВД.
— Копия документов уже у вашего секретаря.
— Спасибо, — поблагодарил его за расторопность Председатель.
По пути в свой кабинет — от приёмной Андропова его отделяли два этажа — к Грибину опять вернулось неприятное чувство тревожного ожидания. Каждый день, ровно в 15.30, когда в США наступало утро, он получал сводку последних новостей русской службы «Голоса Америки». Антисоветские новости со всей этой диссидентской чушью про Сахарова или Щаранского мало его заботили. Его интерес был в другом. Поскольку «Voice of America» являлась правительственной радиостанцией, через неё американская сторона имела привычку извещать КГБ о судьбах тех или иных советских перебежчиков. По глубокому убеждению Грибина янки делали это вовсе не из гуманитарных соображений, а только для того, чтобы унизить Комитет. С явной издёвкой они, словно, говорили: «Эй, ребята! Не ломайте голову, не ищите этого человека — с ним всё окей, он у нас».
И сейчас, подходя к дверям своего кабинета, Грибин даже представил, каким, в случае худшего оборота дела, будет отредактированный рукой ЦРУ текст:
«По проверенным данным наших источников в начале мая нынешнего года сотрудник центрального аппарата Комитета Государственной Безопасности в Москве майор Шадрин Виктор Иванович вместе с женой и пятилетней дочерью Настей бежали из Советского Союза. Детали дерзкого побега не сообщаются. В настоящее время семья Шадриных находится в безопасности в одной из стран Западной Европы. По непроверенной пока информации супруги Шадрины уже обратилась к правительству Соединённых Штатов с просьбой о политическом убежище».
Наверное, как-то так будет выглядеть профессиональный некролог начальнику первого отдела Второго Главного Управления полковнику Грибину.
Он быстро пробежал глазами сводку последних новостей «Голоса Америки». «Некролога» он там не обнаружил. Затем он ознакомился с телеграммами из Хельсинки, Бонна и Лондона. Все три резидентуры не зафиксировали повышения активности со стороны своих американских и английских «коллег».
Всё было настолько тихо, что в какой-то момент Грибину даже показалось, что он и сам уже готов поверить в версию с разбойниками на дорогах.
Остывающие следы
Жечков не мог больше ждать и поехал на квартиру Шадрина, невзирая на то, что там еще работали чекисты.
На первый звонок никто не ответил. Собственно, его это не удивило, примерно такого поведения от кагебешников он и ожидал. Когда изнутри не отреагировали на второй звонок, он задумался: если такой же безуспешной будет и третья попытка, то что ему останется делать — стучать в дверь кулаками и кричать, что он следователь прокуратуры?
Но дверь осторожно открыли и пожилой лысый мужчина, как ни в чём не бывало, осведомился:
— Что вам здесь нужно?
Жечков предъявил свое удостоверение и представился, полагая, что этого достаточно, но человек изнутри не снял цепочку с двери.
— Я должен позвонить своему руководству, — сказал он и снова захлопнул дверь.
Из лифта вышла пожилая женщина с собакой и подозрительно посмотрела на топчущегося под дверью Жечкова. Он отвернулся от неё, а она не задала никаких вопросов: почти все жильцы этого дома имели отношение к Комитету, и Геннадий чувствовал здесь себя непрошенным гостем.
— Входите, пожалуйста, — открыв дверь, сказал лысый мужчина, видимо, получивший по телефону указание не чинить препятствие следователю. — Сразу одна просьба: — дополнил он — не трогать ничего в доме без нашего разрешения и без перчаток.
В ответ на удивленный взгляд Жечкова он протянул ему пару белых хлопчатобумажных перчаток.
В маленькой прихожей висел модный японский настенный календарь с девушками на пляже. Май 1980 был представлен японкой в ярко голубом купальнике: обернувшись и невинно улыбаясь, девушка демонстрировала свои маленькие, облепленные приставшим песком ягодицы. Чуть ниже симпатичной попки карандашом был написан чей-то номер телефона. На полу стояла небольшая тумба для обуви с двумя парами мужских летних туфлей и несколькими женскими.
Жечков заглянул в первую налево комнату и немало удивился открывшемуся зрелищу. Техники КГБ на взгляд непосвящённого человека занимались совершенно диковинными вещами. Так, открывший ему дверь лысый мужчина, подключив к телевизору прибор, похожий на осциллограф, время от времени включал и выключал цветной «Рубин», отмечая показания на своем приборе. Со стороны он был похож на обычного телемастера за ремонтом телевизора, однако за заднюю крышку, в чрево телеприемника он даже не заглядывал. Это было странно. Если они ищут какой-то шпионский передатчик, — подумал Жечков — то почему они не разобрали его по частям? Таким же странным ему показалось то, что в комнате не было никаких следов обыска: все, вплоть вещи, вплоть до самых мелких, лежали на своих местах. Техники молча и бесшумно ходили по комнате в одних носках и каждый занимался своим делом. Один из них с наушниками на голове при помощи тонкого провода проверял электрическую розетку в стене, а другой с фонариком на лбу обследовал вертикальный стояк отопления.