Олег Уланов
Москва — Филадельфия
Часть вторая
«Рождество в Филадельфии»
Глава 1
В США в отличие от России Новый год, как правило, проходил практически незаметно. Главным же праздником было Рождество, празднующееся по юлианскому календарю 25 декабря. В канун этого события американцы, как одержимые, начинали к нему готовиться. Огромные очереди в супермаркетах, пестрящих рождественскими скидками, были визитной карточкой этих суетливых дней.
Перемещаясь по громадному супермаркету с массивной металлической тележкой, Умелов с интересом наблюдал за посетителями, заваливающими такие же тележки грудами бесполезного красочного рождественского барахла.
Мэри тоже что-то выбирала. Она на какое-то время отходила от Олега, чтобы принести и положить в «телегу» на колесах очередную вещь или красочно упакованную еду.
— Всё, пожалуй. Ты иди, занимай очередь в кассы. А я пока вернусь в отдел кулинарии, там для нас мясо для стейка должны были отложить.
Олег развернул своё транспортное средство и двинул его в сторону касс, которых было не менее сотни. Не смотря на это, у каждой из них был длинный хвост очереди.
Ловко маневрируя между торговыми стеллажами, Умелов безошибочно определил, что меньше всего покупателей было у касс, где был вход в торговый зал. Найдя, как ему показалось, наименьшую очередь, Олег пристроился позади полной темнокожей американки. Хотя слово «полная» не совсем точно описывало ее внешний вид. Это была неимоверных размеров дама. И если бы она попыталась сомкнуть руки на своем животе, это у неё вряд ли бы получилось.
Встав в очередь, Олег повернулся в торговый зал, пытаясь отыскать взглядом Мэри.
— Do not come to me! This my personal space![] — толстая афроамериканка зло посмотрела на Умелова.
Олег машинально отдернул свою тележку, стоявшую рядом с женщиной.
— Excuse me[], — Умелов виновато улыбнулся, хотя не понял: причем здесь был «космос»[].
Фыркнув себе что-то под нос, женщина брезгливо отвернулась.
«На себя посмотри, корова!», — про себя подумал Умелов.
Он снова начал искать взглядом Мэри. Её нигде не было видно. Сзади к Умелову подошла пожилая худая женщина и, встав на почтительное расстояние в эту длинную очередь, улыбнулась Олегу дежурной американской улыбкой.
Умелов натянуто улыбнулся в ответ.
Заметив краем глаза, что очередь в который раз пришла в движение, он тоже толкнул тележку, продвигая ее ближе к кассе. По какой-то причине толстая афроамериканка не стала проходить вперед вместе со всеми, и покатившаяся тележка Умелова остановилась в считанных миллиметрах от необъятной задницы темнокожей скандалистки. Хотя касания не было (по крайней мере, так показалось Олегу), афроамериканка повернулась к Умелову и, округлив свои карие на выкате глаза, закричала.
— You break my personal space! I shall bring an action against you!
Умелов опешил от такого поворота событий. Он оглянулся назад, ища поддержки у пожилой дамы, но та, продолжая фальшиво улыбаться, демонстративно отодвинулась подальше от предполагаемой зоны конфликта.
Тем временем толстая скандалистка, продолжала кричать, указывая, подошедшим служащим супермаркета на тележку Умелова.
«Была бы ты в России, я б тебе ответил! Свиноматка ходячая», — про себя зло подумал Олег.
Если бы не вмешательство Мэри, которая появилась, как нельзя, кстати, Умелов запросто мог бы познакомиться с правосудием по-американски.
Только когда они сели в автомобиль, располагавшийся на третьем уровне подземной автопарковки, Олег немного успокоился.
— Неужели она действительно могла подать на меня в суд?
— Как бы странно это для тебя не прозвучало, но она действительно могла это сделать. И, более того, выиграла бы это дело, — Мэри включила зажигание и, пристегнувшись, стала выруливать с парковочного места.
— Но ведь я её даже не задел!
— Это не имеет значения. Ты вторгся в ее личное пространство.
— Интересно получается. А кто определяет это самое пространство? — Олег начал заводиться.
— Только сам индивидуум, — спокойно ответила Мэри.
— То есть, если бы я зашел в переполненный лифт и оказался вплотную с этой…, — Умелов хотел сказать «толстой негритянкой», но вовремя остановившись, выговорил политкорректное, — афроамериканкой, то я бы не нарушил ее личное пространство? Я правильно понимаю?
— Абсолютно точно.
— Тогда я не могу понять логики вынесения американскими судами тех или иных решений. Ведь одно и то же действие в одном случае будет являться нарушением, а в другом случае нет.
Мэри кивнула головой.
— Такова американская действительность. Здесь можно с легкостью быть ограбленной и изнасилованной в каком-нибудь неблагополучном районе вроде Гарлема в Нью-Йорке. И в то же время попасть в ситуацию, какая только что произошла с тобой.
Олег вдруг рассмеялся в голос.
— Ты что? — удивилась Мэри.
— Я просто подумал: раз мы с тобой официально не женаты, то я по несколько раз за день нарушаю твоё личное пространство. Я уж не говорю про ночь… Значит, юридически у тебя тоже есть право обратиться в суд?
Бросив быстрый взгляд на Олега, Мэри хитро улыбнулась:
— Да, милый.
— Так, так! — посмотрел на неё Умелов.
Но Мэри не стала больше поддерживать этот разговор и обратилась к Олегу более серьезным тоном:
— Олег, сегодня из Нью-Йорка возвращается мой отец. До его приезда ты должен разместиться в гостевой комнате. Он, естественно, знает, что я хочу выйти за тебя замуж, но показывать ему, что мы живем как супруги, совсем необязательно.
Умелов посмотрел на Мэри. Она сосредоточенно вела машину по прямой, как струна, улице Филадельфии.
— Хорошо. Что ещё мне следует знать перед знакомством с твоим отцом?
— Он очень любит говорить про Россию и политику. Но, поскольку, все знания о своей исторической родине он получил от своих родителей, а политические новости он черпает из деловой американской прессы, то его представления о сегодняшней России, мягко говоря, своеобразны. Поэтому, будь снисходителен к тем рассуждениям, которые он обязательно будет высказывать. И если, он вдруг спросит, как ты относишься к коммунистам, то, пожалуйста, скажи ему, что отрицательно.
— А к комсомольцам?
— Что «к комсомольцам»? — не поняла Мэри.
— Ну, если он вдруг спросит меня: как я отношусь к комсомольцам? — Олег, прищурившись, посмотрел на Мэри.
— Не спросит, — ответила она, почувствовав, что в этом вопросе был какой-то подвох.
— О чём он еще любит говорить? — как ни в чем не бывало, продолжил Умелов.
— Поскольку он не бизнесмен, а ученый, то все вопросы, касающиеся индексов, процентов и прочей экономической тематики ему не интересны. А вот мировая политика его может заинтересовать.
— Обязательно учту, — кивнул Умелов.
Мэри, не взглянув на своего будущего мужа, продолжала внимательно следить за дорогой.
Когда на пороге дома появился отец Мэри, к его встрече всё было уже готово. Вещи Олега лежали в гостевой комнате, а сам он сидел в гостиной, наблюдая за прямой трансляцией матча по американскому футболу. Из кухни доносился запах жаренного стейка. Это Мэри колдовала, готовя праздничный ужин на три персоны. Услышав, как щелкнул замок входной двери, Олег поднялся с дивана.
На пороге стоял высокий пожилой мужчина в сером утепленном плаще. В правой руке он держал большую дорожную сумку. Усы и борода делали его похожим на какого-то генерала царской армии.
Хозяин дома взглянул на Умелова, поставил на низкую тумбочку свою дорожную сумку и решительно двинулся к нему.
— Добрый вечер, — практически без акцента произнес он.
— Добрый вечер, — сковано ответил Умелов.
— Позвольте представиться, Корн Иван Андреевич, отец Марии.
С этими словами родитель сделал легкий дворянский поклон.