Но его надежды оправдались.
- Дядю Макса? Знаю, конечно! Это друг отца из Питера! – и хлопнула ладошкой по постели. – А почему ты спрашиваешь?
- Да так… Темыч попросил узнать о нем. Это его… дальний родственник.
Солгал. Он впервые солгал Тане. И это оказалось очень неприятно, потому что для Танюши он находился на самой высокой ступени доверия. Обманывая того, кто тебе верит, значит предать его. Но Иван посчитал, что для Танюшиного блага лучше ей не знать сейчас всю правду. Всему свое время. Потом, потом он ей во всем покается.
- Родственник? – Таня удивилась, но углубляться в семейное древо Артема не стала. – Дядя Макс – хороший мужик. Мне на каждый праздник подарки дарит. Вот, - показала она замысловатый золотой браслет на тонком запястье. – Это его презент. От Тиффани.
- А семья у него есть? – Ваня продолжал ощупывать почву, испытывая чувства противоречия после каждого ответа об отце. Настолько, что хотел сорваться и стартануть в Питер, чтобы самому воочию увидеть того человека, о котором он расспрашивал.
- Насколько я знаю, он развелся несколько лет назад. Дочка есть, ей лет пять сейчас.
Дочка… надо же… оказывается, у Вани есть младшая сестра, которую он уже заведомо ненавидит.
- А почему развелся?
- Я точно не в курсе. Но если нужно, узнаю, - и глаза сощурила, рассматривая лицо будущего мужа. – Вы с ним, кстати, чем-то похожи, - и тут же тему перевела. – Артем хочет с ним встретиться?
- О да… - согласно закивал Ваня, рисуя в голове картинки предстоящей встречи. – Еще как хочет!
- Тогда пусть едет в Питер. Дядя Макс Москву ненавидит и редко сюда приезжает. Чаще мы к нему.
- Напишешь адрес?
Таня согласно кивнула.
2.1
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Александр Устинов описал историю Питера буквально в трех предложениях:
«Русский царь зашел на шведскую землю, подвинул всех и сказал:
- Здесь будет город.
И пригласил его строить англичан и французов…»
Санкт-Петербург буквально считается центром слияние многих культур, и поэтому он такой странный, прекрасный и тяжелый одновременно. Кажется, именно этими словами чаще всего описывают Северную столицу приезжие.
Здесь нет сонного состояния провинциальных городов, в одном из которых я родился, но нет и московской суеты и торопливости. Именно здесь, в Питере, находится та самая золотая середина, которую все ищут. В этом уникальном по своей культуре городе вместо ярморочных потешек про Петрушку – черный английский юмор на примере всем известного маленького мальчика, нашедшего пулемет, вместо древнерусской хандры – утонченный сплин, про который поет одноименная группа Александра Васильева. И для меня это не прошло даром. Во мне нет того простецкого отношения к жизни, которым до мозга костей пропитаны мои провинциальные родители. Им вполне хватает того, что они уже имеют. Отец всю жизнь проработал в колхозе, мама – поваром в школьной столовой. Я же постоянно пытаюсь прыгнуть выше головы. Бизнес начал вопреки запретам и недоверию, и со временем мое дело стало сверхприбыльной империей. Плакаты с нашей рекламой на каждом углу города развешаны, а филиалы по всей стране открыты – от Калининграда до Камчатки. Не знаю, смог бы я всего этого добиться, если бы остался жить в родном городке? Скорее всего, нет. Так и остался бы на прежнем уровне. Максимум, на что мог бы рассчитывать – это собственная чебуречная в углу улицы, но никак не сеть торговых фирм. Всем, чего я достиг, всеми своими планами и амбициями – я обязан Петербургу.
Едва я освоился здесь, то интуитивно понял: мое. И дело не в климате с проливными дождями и непроглядным туманом по несколько дней подряд. И не в архитектуре, прославленной во всех мировых учебниках, и не в разводных мостах, которые постоянно сводят и разводят. И даже история здесь ни при чем – революции, свержения, перевороты. Каждое из этих определений ассоциируется именно с Северной столицей, и мне не совсем удобно говорить о том, что было сказано много-много раз великими и не очень людьми до меня.