11 | 00921 Медведь оленю говорит: Послушай, мой товарищ добрый Душа горит как пламень добрый Но страстью дикою горит: Вайя!
Олень ему и говорит: Вайя! Послушай, мой товарищ добрый Вайя! В душе пылает страх недобрый Вайя! Но и смирением горит Вайя! Душа моя
11 | 00922 В припорошенном полушубке Снежок отряхивая с шубки Татьяна Ларина тайком Вошла в мой запустелый дом Перегибаясь в стане молодо Губами бледными от холода Проговорила чуть дыша: Вот я от чести и от долга Я шла к тебе так долго-долго И вот пришла К тебе Ко мне?Господи! от мужа! генерала! заслуженного? в боях изувеченного! что же люди скажут? – а я пришла! – да, да, но как же? эти горы снега, пространства лет снегом годов запорошенных, в нашей убогости даже неодолимому воображению поэтическому, призванному – а я пришла! – повернуть их в безумном высокомерии самомнения их необратимости перед лицом жизни бегущей (в пределе своем смертью называемой!) тайными путями в единственном направлении угадываемом – а я пришла! пришла! – среди хитросплетений неопределимых, неулавливаемых глазом, мелочью житейской удрученным – а я, а я пришла! – угнетенным – а я пришла! – удавлен… – а я пришла! – ужал… – а я пришла, пришла! пришла! пришла! – ужапришла, ужапришла, ужпришла, ужпришла, ужпршла, ужпрша, ужрша, урша, прш, рш, ш-ш-ш-шшшшшшшшш – ла
11 | 00923 С горки саночки бегут А в саночках бледных Цесаревича везут — Вот он, наш наследник
А навстречь ему мужик — По горлышку бледненькому Ножичком-то чик-чик-чик И нет наследника
И улыбается стоит: Кто следующий? — А следующего-то и нет — За мной не наследуешь Уж ничего
11 | 00924 Чудище ты юдище Страшилище-могилище По имени Параскевья А по званью – генерал-майор Кровь-от хлещет из твоих военных пор Родимая, кормилица Отпусти, проклятая! Кровь хоть и не водилица И все – небогатая Моя кровь-то
1996
Предуведомление
Собственно, удивляться надо не хрупкости всего окружающего, а тому, что поверх этой тотальной хрупкости нечто возникает длительное и упорное по человеческим и даже историческим меркам. Удивительно ведь, что приходит поезд или самолет, тебя встречают ровно в срок, рядом оказывается машина, везет к отелю, где и комната оказывается, на сборище ровно в определенный час (или чуть-чуть попозже) народ собирается, назад в отель, назад в случившийся ровно в срок самолет, где опять ничего не рухнуло, хотя все, вроде бы, этому споспешествует. А и рухнет от землетрясения или тайфуна, на удивление снова восстанавливается. Вот ведь чудо. Ведь хаос, особенно в мегаполисах, вроде бы имеет столько поводов и случаев все к черту снести. Ан нет, удерживается и все выше надстраивается. И все выше. И все выше. Выше.
* * *
А то кто кого ударит по харе рукой, а она туда и проваливается, проваливается, проваливается – ужас, как хрупко все
* * *
А то кто сам себе руку на грудь положит, а она вдруг уходит внутрь, и он сам за нею летит, летит, не ведая куда
* * *
А то кто коснется кошку погладить, а она хрупенькая треснет и вот уже оба проваливаются, проваливаются
* * *
А то стоишь, вроде, не двигаешься – так прямо под тобой кусок выламывается, и ты пропадаешь
* * *
А то сам весь хрупкий – кто-то касается тебя, и ты глядишь уже ему вослед, как он летит-летит-летит туда, в тебя, неведомо куда