О, как от родства отвертеться С зажиточной мглой величин? О, как бы щекой притереться К мохнатой обувке причин!
Я ВИНОВАТ
I
11 | 01029 Пошевелишь плечом — Не выйти нипочем! День до головки чеснока усушен. А я-то тут при чем? А я… а я… О, черт! Я виноват уж тем, что хочется мне кушать!
II
11 | 01030 Что если поверить в привычку и гарь? — Ведь тело горит наподобие пробки. Жизнь-то – чужая! – открыл портсигар, Побыл, покурил и обратно захлопнул.
Все соплякам казалось: чур-чур нас! Хоть половинку, если не всю душу Спасу. А оказалось – в самый раз: Я виноват уж тем, что хочется мне кушать.
11 | 01031 Я спал в саду и был носим, Как шорох, над пустой деревней Словно бесцветный керосин, Столбами вспыхнули деревья,
Прихватывая край небес, Сухой, куда поток воздушный Затягивал соседний лес И леса дальнего верхушки.
А я качался на весах, Словно лоскутик праха мелкий, Глядясь в такой похожий страх, И просыпался на скамейке.
11 | 01032 Посыпался снег. И чернея — Подумай, какая печаль! Слетает никчемное время Как ворон с чужого плеча.
Какая тут нежность да жалость Или недожитая малость! Чужой кто-нибудь, поводырь Чужой, доживет их до дыр.
Насыпано снегу… Подумай — Какая печаль! Или что?.. — То ветром от фортки подует, То лезет иззябь под пальто.
Какие уж тут свиристели! Добраться бы до постели! В подземную тьму одеял, Чтобы временник не видал!
Подумай – печаль-то какая! Белеет рассыпанный снег. Бесчинствует, завлекает Купчихою на ночлег.
Какие тут сны да ночлеги! Клещами задвинуть бы веки! —
Никак. Все никак. Все никак… И в тисках каменеет рука.
(Из разных сборников)
1963 / 1973
11 | 01033 Вечер мучительней, чем мотылек, — Так праведник терпит в руках уголек.
Так поздняя птица, журавль-отпускник, Пьет темный, тягучий, колодезный крик.
Родные поля! Обитаемый свет! Привет вам, как с дальней планеты, привет!
Простите меня, если я не прощен, И спать положите, как тень под плющом,
Куда-нибудь глубже – под землю, под наст, Иль в штольню, иль в каменноугольный пласт.
11 | 01034 Еще немного — Как нежилец, как проклятый с порога, Как насекомое, как носимый, Я оглянусь с такою смертной силой — Чтоб раскалилась теменная ось, Чтоб камень взвыл и зверь дитя понес.
11 | 01035 Он был крылат, как бы ветвист, Огромный, словно меч сквозь воду, Почти переступая лист, Он знал предел своей породы.
И были жутки наяву Его отвесные законы… Но я свой шепот обживу, Как он трубу Иерихона.
11 | 01036 Старинный спор святых имен Сегодняшним числом помечен… Но кто не сиротеет в нем? Кто столь безумен в нем, что вечен?!
Кто скажет: «Боже! Этот час — Вершина твоего таланта!» И кто за жизнь поруку даст При свете стосвечевой лампы?!