Глава 4
Когда Хоук и я вышли из такси в аэропорту, был небольшой снегопад.
Он пришел, чтобы дать мне последние инструкции. Он пожал мне руку. «Удачи, Картер. Многое зависит от вашего успеха ».
Я прошел через ворота и обернулся на полпути, чтобы помахать рукой. Но Хоук уже возвращался в свой офис. Стюардесса была хорошенькой девушкой с короткими каштановыми волосами, улыбкой с ямочками, красивыми зубами и очень красивыми ногами.
Когда пассажиры устроились, машина, как обычно, тряслась взад и вперед. Я снял пальто и положил его на вешалку надо мной. Стюардесса быстро ходила взад и вперед по проходу, чтобы позаботиться о старушках и бизнесменах, которые требовали услуги первого класса по билетам и, следовательно, постоянное обслуживание.
Наконец машина начала рулить и взлетела.
Знак «Не курить» погас, и я закурил. Я подумал о маршруте, который лежал передо мной.
У меня был прямой рейс из Вашингтона в Хельсинки. В Хельсинки меня бы подобрала машина, которая отвезла бы меня в порт. Там я садился в небольшой рыболовный траулер, который доставил меня через Финский залив в небольшую рыбацкую деревню на побережье Эстонии. Оттуда я сяду на поезд до Ленинграда, а затем на линию до Москвы.
Я знал, что, оказавшись в Хельсинки, мне нужно было научиться говорить с русским акцентом, а потом говорить только по-русски.
Стюардесса спросила, не хочу ли я выпить. Мы немного поговорили, пока я пил свой напиток. Она приехала из Лос-Анджелеса. Когда я сказал ей, что только что приехал из Лас-Вегаса, ее глаза загорелись. Мы оставили все как есть. Она сказала, что пыталась ездить в Вегас хотя бы раз в месяц и что мы можем встретиться снова.
Полет в Хельсинки прошел успешно. Я баловался, ел и еще немного поговорил с Глорией, моей бортпроводницей с ямочками на щеках. Хельсинки лежал под толстым слоем снега. Когда мы приземлились, было темно. Я получил бумажку от Глории. Это был ее адрес и номер телефона в Лос-Анджелесе. Мои туфли запорошились на свежем снегу, когда я шел на таможню. Я поднял воротник пальто. Не было сильного ветра, но должно было быть около нуля или ниже нуля. Моих попутчиков встречали родственники и знакомые. Когда я проходил таможню, я осмотрел зал. После холода на улице я начал потеть из-за жары в отапливаемом здании.
Ко мне подошел старик и ткнул мне пальцем в рукав. «Эй, - сказал он потрескивающим голосом, - ты хочешь поехать в гавань?»
Я посмотрел на него. Он был небольшого роста. Его толстое пальто было потрепано и поношено. На нем не было шляпы, и его взлохмаченные волосы были растрепаны. Кое-где он был мокрым от выпавшего на него снега. Ему нужно было побриться, и его борода была такой же белой, как его волосы. У него были седые усы, не считая кусочка кофейного цвета над губой. Он поджал губы и посмотрел на меня молочно-голубыми глазами на морщинистой коже.
"Вы можете отвезти меня в порт?" - спросила я, пытаясь усилить свой акцент.
'Да.' Он дважды кивнул, затем пожал мне руку, опустив плечи.
Я последовал за ним на улицу, где у тротуара стояла старая ветхая «Вольво». Он чуть не выхватил чемодан у меня из рук и положил на заднее сиденье. Потом он открыл мне дверь. Оказавшись за рулем, он выругался, пытаясь завести Volvo. Он что-то сказал, чего я не понял, и уехал, не глядя в зеркало заднего вида и не подавая сигнала. Позади него гудели клаксоны, но он не обращал внимания и ехал дальше.
Он заставил меня подумать о ком-то, но я не знал о ком. Поскольку этот маршрут был определен AX, я знал, что мой водитель непременно сочтет меня агентом. Может, он сам был агентом. Он говорил по-шведски, но, похоже, не особенно хорошо. Он держал свои скрюченные руки на рулевом колесе, и двигатель Volvo работал так, как будто он работал только на двух из четырех своих цилиндров.
Мы проехали через центр Хельсинки, и мой водитель не замечал других машин. Не обращал он особого внимания и на светофоры. И он продолжал ворчать.
Тогда я понял, о ком он думает. Не имело значения, что он делал, а как выглядел. Когда он приехал в гавань и свет уличного фонаря упал на его старое лицо, он выглядел точно так же, как фотографии Альберта Эйнштейна, которые я видел.
Он остановил уставшую Volvo, нажав на педаль тормоза обеими ногами. Шины не визжали, Volvo только начал замедляться, пока наконец не остановился.
Старик все еще рычал. Он вылез из машины и подошел ко мне. Я уже вылезал. Он протиснулся мимо меня, вытащил мой чемодан с заднего сиденья и поставил рядом со мной. Он захлопывает дверь. Она не хотела закрываться, и он продолжал бросать ее, пока она не закрылась. Он подошел ко мне, тяжело дыша, и показал искривленным пальцем. «Вот, - сказал он. "Есть лодка". Он указал на темный силуэт рыболовного траулера.