Ближе к ночи в квартире Марины раздался звонок.
– Мара, я, кажется, убил её, – дрожащими голосом сообщил Анатолий.
– Кого убил? Как убил?
– Мара, ну что ты не понимаешь? Лёльку.
– Доигрался? Допрыгался! Так, успокойся, возьми себя в руки!
– Я не знаю, что мне делать.
– Проверь у неё пульс. Может скорую надо вызвать?
– Что ты говоришь? Какую скорую? Сейчас пульс проверю.
– Ну, что?
– Кажется, дышит, но она без сознания. Её сестрица завтра валюту привезёт. При таком раскладе, мне денег не видать.
– Ты вот что. Не паникуй. Бери её и вези ко мне на дачу. Там разберёмся.
– А кровь?
– Вытри, вымой, всё уничтожь. Господи, ты кем работаешь? И с кем?
Соберись. Не паникуй.
Анатолий, унимая внутреннюю дрожь, перенёс Лёлю на диван, нервно натянул на неё лёгкую курточку с капюшоном, который прикрыл рану на голове. Вытер тряпкой подсвечник и стёр кровь с полов. Лёля очнулась, посмотрела на Анатолия удивлённым взглядом и тут, же опять потеряла сознание. Анатолий решил растормошить её, но она открывала глаза и тут, же опять теряла сознание.
– Ты можешь идти? – кричал он, сердясь на её беспомощность.
Обхватив Лёлю за талию, он вывел её из подъезда и усадил на заднее сидение машины. Пока автомобиль несся по Кольцевой автодороге, Анатолий мысленно прокручивал сложившуюся ситуацию.
– Что делать? Что с ней делать? Завтра прилетает Ника. Мне нельзя терять эти деньги.
Анатолий посмотрел в зеркало заднего вида и остановил машину у обочины. Лёля, наконец, очнулась. Она смотрела на него широко открытыми от удивления глазами.
– Вы кто? Куда вы меня везёте? – удивлённо спросила она его.
Анатолий с недоумением смотрел на отражение Лёли в зеркале, быстро соображая, притворяется она или действительно у неё от сотрясения мозга произошла амнезия? Он решил подыграть Лёле, а там, что получится.
– А вы кто, женщина? – уверенным голосом спросил он.
– Я? Не знаю…
– А как вы попали ко мне в машину?
– Извините, не знаю.
Лёля стала суетливо озираться вокруг.
– Как вас зовут? Где живёте?
– Я не знаю! Почему я ничего не помню?! У меня очень кружится голова!
– Но уж женщина, это ваши проблемы, освободите машину, мне домой надо, жена ждёт. А то мало ли чего, – требовательно попросил он её, открывая заднюю дверь.
Анатолий нажал на газ, – идиотка! Сама виновата! Вот само всё и разрешилось. Даже если к ней и вернётся память, я успею завтра встретиться с её сестричкой и забрать валюту. А дальше… А дальше вы меня только и видели! Надо сказать Марине, будто Лёлька умерла по дороге. Скажу, оставил её в просеке. Ночь. Никто не видел. А с Марой пора прерывать отношения. Если Лёлька через три дня не найдётся, значит, память к ней не вернулась и можно будет заняться её квартирой. В Москве сейчас сталинки в цене, а документы, в наше время это не проблема, я любые фальшивки сделаю. Надо срочно паспорт Лёлькин достать.
Лёля чуть пошатываясь, ещё долго стояла на дороге, глядя на огоньки удаляющегося от неё всё дальше и дальше автомобиля. Она никак не могла понять, что произошло. Медленно шагая в ту сторону, куда удалялись огоньки автомобиля, она вздрогнула от громкого сигнала клаксона. Лёлю осветили фары приближающейся машины.
– Красавица, не заблудилась? Почём берёшь? – перед Лёлей распахнулась дверь автомобиля. Молодой мужчина в бордовом пиджаке с крупным золотым браслетом в виде толстой цепи на запястье, странным сиплым голосом предложил ей сесть в машину.
– Ты давно здесь работаешь? Ты под кем? Что-то раньше я здесь точки не замечал.
– Я вас не понимаю.
– Чего не понимаешь? Путанишь здесь?
– Я не помню! Я ничего не помню, – Лёля заплакала.
– Не понял… Ты вообще кто?
– Кто? Не знаю…
– Ну, мать ты даешь! Как это не знаю? Имя есть у тебя? Откуда ты, как здесь в этой дыре оказалась?
– Я не знаю… – Лёля заплакала ещё горше.
– Ты что больная? Или это, память что ли потеряла?
– Я не знаю… – Лёля закрыла лицо руками.
– Ну и дела. Ладно, слушай, пока я пристрою тебя, а там разберёмся. Не оставлять же тебя такую всю холённую на дороге.
Я открыла глаза и никак не могла понять, где нахожусь. Почему вокруг так темно? Сильно болит голова. У меня, что очередной приступ? Поводив рукой по полу, я поняла, что лежу на ковре. Привыкнув к темноте, стало понятно – я всё ещё в Лёлиной квартире. Почему на ковре, а не на диване? Сознание потихоньку возвращалось ко мне. Раз мысли крутятся в больной коробчёнке, значит ещё жива. Затрезвонил телефон, больно ударив децибелами по голове. Подняться и снять трубку – нет сил. Кто может звонить? Все мои знают, что я подрабатываю и не нахожусь по этому адресу. Свет! Я зашла и включила свет в коридоре, но теперь в квартире темно.