— И это все, о чем ты хотела поговорить со мной?
Да что с ним сегодня происходит? То он мрачно ворчит, то шутит. Может быть, это его способ не подпускать к себе людей слишком близко? Она подъехала к дому.
— Кстати, — продолжил он веселым и легкомысленным тоном, — было бы куда лучше, если бы ты продемонстрировала свою благодарность, а не говорила о ней.
По спине ее пробежали мурашки, сердце забилось чаще. Но Мэг не торопилась. Остановила машину, выключила зажигание. Хочет ли она, чтобы между ними сохранились теплые дружеские отношения? Или мечтает сгореть в огне пламени, которое манит ее все сильней?
Ночь сомкнулась над ними, закрыв и прошлое, и будущее. Все вокруг перестало существовать, кроме них двоих. И не было причины прятаться от чувств, не было причины искать убежища.
Мэг повернулась к Элу.
— Ты так думаешь? — спросила она.
— Мне кажется, именно об этом мы говорили сегодня в классе, — сказал Эл. — Чтобы не говорить, а показывать.
— Я сказала, что хорошо писать — это значит не рассказывать, а показывать, — поправила она.
— Верно, — ответил он. — Но ты еще говорила, что хорошая книга — как настоящая жизнь, а настоящая жизнь — как хорошая книга.
— Удивляюсь терпению твоей матери: как это она не выгнала тебя из дому?
— Она была очень упрямая.
Мэг сидела, наслаждаясь тишиной весенней ночи. Торопиться некуда. Неторопливость имеет свое особое очарование, она дразнит обещанием, сладким, как сама эта ночь. Мэг не собиралась торопить события.
В темноте она не могла видеть сильного, мускулистого тела сидящего рядом с ней мужчины. Но ей не нужен был свет. Мэг чувствовала его мощь, будто волнами захлестывающую ее.
— Ты сказала, что хочешь со мной поговорить, — напомнил Эл. — Но, прошу тебя, не торопись. Я не успеваю вставить ни словечка.
Голос его звучал мягко, как весенний ветерок. Мэг только улыбнулась.
— Я хотела поблагодарить тебя за то, что ты поговорил с Джерри. Все, что я услышала в ответ, — твои не слишком остроумные намеки.
— Извини, пожалуйста.
— Посмотрим, что будет дальше…
— Обстановка не располагает…
От его шутливого тона в душе ее заплясали искорки, которые разгорались ярче и ярче.
— Чем тебе не нравится обстановка?
— Ну, во-первых, эти сиденья. Они разделены.
Мэг взглянула направо, вниз, смерила взглядом расстояние между нею и Элом. Щеки у нее запылали, внутри задрожала какая-то невидимая струна.
— Действительно, разделены, — подтвердила она. — Да еще между ними, вдобавок, ручной тормоз.
— Конечно, — отозвался он. — А перед тобой — руль, он тоже мешает.
— О Боже! Что же мне делать? Придется продать автомобиль!
Она пыталась шутить, но голос ее прерывался от волнения.
— Ну что ты! К чему столь крайние меры? Ведь мы просто можем сесть сзади!
Она взглянула назад.
— Пожалуй, там тебе действительно будет удобнее. Ты сможешь вытянуть свою костяную ногу.
— О да, мне будет намного удобнее.
— Хороший водитель не допустит, чтобы пассажир испытывал неудобства.
— А ты ведь очень хороший водитель, да, Мэг?
Сквозь тьму они смотрели друг на друга. За это время могли родиться две-три звезды. Мэг медленно соскользнула с сиденья и перешла назад. Эл тоже, не торопясь, последовал ее примеру.
Теперь они были ближе друг к другу, но все равно расстояние между ними сохранялось. Было совершенно темно, ночь словно набросила на землю черное покрывало.
— Открой дверь, — попросила Мэг.
Ей вдруг захотелось вдохнуть пьянящий ночной воздух. Эл распахнул дверь, а она открыла люк в крыше. Автомобиль наполнился чарующими запахами божественной теплой ночи. Вокруг покачивались лунные тени, мириады звезд светили только для них.
Эл подвинулся ближе и обнял ее за плечи. Мэг, прильнув, склонила голову ему на грудь. Она услышала, как часто бьется сердце Эла.
Взрослая женщина, с ребенком, устоявшейся жизнью… И все же она чувствует, что в глубине ее существа поднимается радость и жажда, неудержимая жажда его ласк. Скорее, скорее нужно уйти, пока в ней оставалась хоть капля здравого смысла!..
— Кажется, Джерри зовет меня.
— Да что же это такое! — заворчал Эл. — У вас что, какая-то телепатическая связь?
— Мать и дитя всегда чувствуют друг друга, — сказала она мягко, — когда один в опасности, другой всегда это ощущает.
— Разве ты в опасности? — прошептал Эл. — Ведь я рядом.
Мэг хотела рассмеяться, но не смогла. Вместо этого она слегка подвинулась, и ее губы ощутили волнующее прикосновение его губ. К чему противиться тому, что так хорошо, так естественно.