Молю? Что ж, Томас очень любил когда его молят. Он был беспощаден, и ни одна мольба ещё не смягчила его решения, но почему бы не пойти на уступки?
–Дело в тенях, Гвиди, в тенях, что приходят, когда их меньше всего ждёшь. У всех нас есть прошлое, и оно всегда нагоняет в самый неподходящий момент.
Если бы кто-то сказал Томасу лет двести назад что он так отвернётся от Сиире, он бы не поверил! Двести лет назад, когда у него было другое имя и другое лицо, когда они вместе задумывали переворот, когда хотели передела всего мира, казалось, ничего не может их разделить. Но их не просто разделило – бурная река жизни разнесла их по разным берегам, швырнула без всякого сожаления.
–Ступай, – попросил Томас. Ему нездоровилось. Что делать, в посмертии, что было очищено, бывает и не такое.
Глава 21. Варгоши находит опору
Принц Сиире не любил раскидываться ресурсами. Даже самые ничтожные могли на перспективу оказаться ценными – в конце концов, Сиире жил слишком долго, чтобы не помнить множество исторических примеров, когда тот, на кого и подумать нельзя, кто ничего, кроме смеха и презрения не вызывает, вдруг берёт и совершает что-то такое, что влияет на всех великих.
В этом плане принц Сиире считал себя настоящим мудрецом.
К сожалению, он сам не следовал своей нелюбви. Да, он не любил раскидываться ресурсами, да, он жил долго и знал множество примеров, но смирило ли это его гордыню? Едва ли. Примеров, когда ничтожная личность вдруг совершала что-то роковое, было на его памяти много, но примеров, когда ничтожная личность оставалась ничтожной личностью, было ещё больше, поэтому принц Сиире хоть и не любил, когда ресурсы идут впустую и мимо, всё-таки ничего не мог сделать со своей гордыней и так и не научился смотреть на людей как на что-то ценное. Впрочем, слабых вампиров, зарекомендовавших себя исключительно с худших сторон, как тот же Роман Варгоши, это тоже касалось.
Принц Сиире вроде бы и планировал использовать Варгоши, вед всегда в историческом событии нужны те, на кого можно свалить самую грязную работу, а вроде бы и не ценил его всё равно.
С тех пор, как Сиире поселил Варгоши где-то в своих владениях, Варгоши был в плену. Нет, его не трогали, даже поили кровью, не мешали ему ходить по комнате, а понемногу даже и выходит в ночной сад, но на этом всё. Сиире не навещал его, не давал ему никаких поручений, и Роман уже скучал по хоть какому-то общению и развитию своего посмертия. Он чувствовал, что время вокруг него загустело и не движется, и он сам как будто бы и есть воплощение ничто.
Терпеть это оказалось унизительно. Варгоши понимал, что его использовали. Причём много раз и безо всякого сожаления. Он ненавидел своё посмертие, в котором не было ничего хорошего, ненавидел своего отца, которого справедливо прибили ко всей тьме, ненавидел этих снобистых вампиров, которые только и умели что презирать его…
Но что значила его ненависть? Он был в заточении и от него ничего не требовали.
–Прохлаждаешься? – спросил принц Сиире, возникнув в отведенных ему покоях после очередного томительного, беспутно-скучного дня.
Варгоши даже обрадовался и поторопился высказать свою готовность к действию:
–Принц, я восстановился. Я…долго мне тут быть?
–У тебя жалобы? – удивился Сиире. – Тебя не кормят или с тобой плохо обращаются?
–Нет, жалоб нет, кормят меня хорошо, я регулярно получаю свежую кровь, обращаются со мной…принц! Если бы я был псом, мне было бы этого достаточно, – Варгоши не скрывал своего отчаяния. – Но ведь я больше, чем пёс и больше, чем человек.
–Это для меня новость, – сообщил Сиире, – но я не понимаю суть твоего недовольства.
–Вы меня забрали для дела, вы это ясно дали понять.
–У меня нет провалов в памяти, – заверил Сиире. Он понял к чему ведёт Варгоши, откровенно говоря, именно этой покорности он и ждал, потому что одно дело запугать или подкупить, и совсем другое, когда имеется добавочное воздействие, когда кто-то сам молит о задании, о внимании, о действии.
Он понял, но хотел, чтобы Роман сам сказал об этом, помогать ему означало сбить настрой.
–Так я готов! Готов к делу! – для Варгоши всякая тонкость манипуляций была незнакома. Его отец и он сам жили силой, силой и кровью.
–Да? – Сиире изобразил задумчивость, – то есть ты хочешь сказать, что ты мог бы что-то сделать? Мог бы быть полезным мне?