–Безверие – это всего лишь точка зрения, – и на это Томас возразил.
–Тогда…– Роман сдался, – тогда я не знаю, брат Томас.
–У глупости есть три признака, – Томас улыбнулся, но глаза его остались холодными. – Первый – это нетерпеливость. Человек забывает о том, что душа его вечна и стремится следовать за телом, а тело стареет и умирает. Человек, помня об этом, превращается в глупое, суетливое животное.
Роман молчал. Начало ему не нравилось.
–Второй признак – это нарочитость, отсутствие скрытности там, где она должна быть. Это когда кто-то, таясь от очевидного неприятия, не заботится о том, что нужно скрываться особенно тщательно.
Роман почувствовал в горле знакомый комок. Он не знал – это камень в его сторону, мол, я всё знаю, в следующий раз ври лучше? К чему разговор? К чему эти странные речи?
–И, наконец, третий, – Томас поднялся, теперь он снова оказался рядом с Романом, но на этот раз никакого благосклонного любопытства в его чертах и близко не было – один холод, камень, смерть, – самый важный признак – страх перед болью. Боль проходит, но оставляет память. Боль учит. Боль напоминает. Боль не оставляет нас никогда, и не должна оставлять, если мы не хотим потерять смысл.
Роман испуганно молчал. Третий признак был ещё страннее предыдущего. Он не понимал, чего хочет от него добиться брат Томас. Понял ли? Пугает? Подозревает? Или это просто их стиль общения? Роман плохо знал людское общество с точки зрения сосуществования, а не гастрономического потребления.
–И я спрашиваю вас, – Томас понизил голос до шёпота, – вернее, нет, не так. Я предлагаю вам, да, так точнее, предлагаю подумать, брат Роман – глупец ли вы? Глупы ли вы настолько, чтобы быть пешком в чужих играх до своего бесславного, а я вас уверяю, что он будет бесславным, исхода?
Всё. Теперь у Романа не оставалось сомнений. Он растерялся. Напасть? Вырваться? Что делать-то?
–Уходи! – велел Сиире.
–Ответьте себе на вопрос, брат Роман. Если вы хотите покинуть эту деревню, вас никто не станет держать. Но если вы хотите подняться над собственной глупостью, то оставайтесь, – Томас легко отпихнул Романа Варгоши со своего пути и скрылся за дверью, шаги его быстро стихли.
–Уходи, немедленно уходи! – Сиире орал ему прямо в сознание. – Он приведёт тебя на костер. Он всё понял!
«Мне всё равно… они все хотят моей смерти. Я всё равно ничтожен», – мысли путались. Роман понимал что останется вопреки воли принца Сиире, вопреки здравомыслию. Просто потому что он не хочет быть пешкой в их играх. А ещё потому что для Романа приоткрылся странный, непознанный, незнакомый прежде мир. И что-то таилось, ждало его прихода на дорогах этого мира.
–Да, гибель!
Роман был согласен – гибель была очевидна. Но если нет? в конце концов, как его задержит какой-то человек? да хоть двое или десяток. Он вампир, а вампир сильнее, вампир – это вершина…
–Как же я ненавижу идиотов, – ответствовал принц Сиире мрачно-ехидно и его голос истаял в сознании Романа Варгоши, посмертие которого стремительно раскалывалось на «до» и «после».
Глава 23. Она не верила
Для Марии Лоу вампирская жизнь была настоящим даром. Даже в минуты особенно тяжкого голода или бессилия перед солнечным днём, она никогда не жаловалась. О прошлом её мало что было известно – да оно и не могло быть известно, ведь вампирская благодетельница Мария Лоу жила свою людскую жизнь совершенно незаметно.
Что могло быть заметного, или хоть сколько-нибудь интересного в простой кармелитке, заброшенной в монастыре с глаз долой? Её родители были бедны и не могли позволить себе содержать троих дочерей в равной степени довольства – пришлось делать выбор…
Мария проигрывала про красоте своим сёстрам Луизе и Терезе, более того – она немного прихрамывала после неудачного падения в далёком, непомнящем детстве. Иными словами – она была обузой. Так её было решено отправить в монастырь, чтобы не тратиться на содержание и представление ко двору, на сбор приданого и всё прочее, на что полагается тратиться заботливым родителям, выстраивая будущее своей дочери.
Мария не плакала. Она пыталась улыбаться матери, что обнимала её на прощание и шептала ей что-то успокаивающее про то, что это временно и что Мария получит там образование, что нанять для неё домашнего учителя невозможно, и она обязательно вернётся домой…