–Пусть так, – Цепеш был упрям, – но я убеждён: на братоубийстве не построить нам счастливого правления. Действуй как хочешь, принц, но тайн я своих тебе не выдам.
Сиире не разозлился, он допил из своего кубка, храня молчание, Цепеш, устав стоять, вернулся в кресло и тоже пригубил, а молчание продолжалось. Где-то далеко властвовали жизни, кто-то плёл заговор, кто-то готовился к завтрашнему тяжёлому утру, вооружая людишек, чьи имена навечно будут вмараны в историю.
Но люди спешили, а вампиры нет. У вампиров было преимущество, данное в дар и проклятие.
–Тогда я тебе сейчас расскажу сказку, – Сиире нарушил молчание. – Представь себе, живёт во тьме один молодой вампирёныш. Условно назовём его лордом Агаресом.
Цепеш поперхнулся. Такого начала он не ждал.
–Да-да, – кивнул Сиире, живёт себе этот вампирёныш, чего-то там бредёт, ну, пока не совершает известную нам ошибку и не решает попробовать себя в роли всемогущего вампира, который в одиночку может принять решение насчёт Варгоши и тем скомпрометировать нас всех. Но я не про то. Про что же? Ах да. Любит он читать, размышлять – словом ведёт праздную жизнь.
–К чему это? – Цепеш нервничал.
–А к тому всё, что пока ты, я и все мы, чего уж таиться-то, считали всякую Крытку Малоре блаженкой и дурой, тот же лорд Агарес был ближе к разгадке!
Цепеш побелел. Ну конечно! Блаженка, головная боль всея Совета – Крытка Малоре, сожжённая Томасом на костре для устрашения…а он-то всё думал, кого же ему Крытка напоминает? Он видел её редко, да и давно, но кого же она ему напоминала?
Лицо в лицо – Беата Албеску. Мир ей. Она была верной своей тайне и даже попыталась отговорить Зенуним…
–Крытка случайная наследница, – объяснял Сиире, – знаешь же этих людей – они весьма…несдержанны в желаниях. А там уж и не суть как важно было. Крытка даже не знала из каких земель и от какого рода идёт. Дело простое. Она не знала, а Агарес подбирался. Времени у него было много, да как-то и набрёл на то, что есть некая земля… он и водился с Крыткой.
Цепеш тряхнул головою, собирая мысли. Крытка была причастна к тайне, сама того не ведая. Ну и хорошо, что не ведала – эта дура даже своей тайны хранить не умела, куда ей до других? Но Агарес? Как он проведал?
–Есть такая поговорка, – Сиире внимательно следил за Цепешем, – мол, шила в мешке не утаишь. Вот и твоё знание оно как шило. Люди смотрят, видят – земля дурная, трава на ней седая, ничего не растёт. И скотина той травы не трогает. Опасается. А вампиры слышат, проведают со временем. Если Агарес почти дошёл, если Крытка была связана, и, если помнишь, то и Лерайе кое-что ведал и даже просил Агареса раздобыть твои бумаги…
Помнил, Цепеш всё помнил!
–То где гарантия того, что никто больше не пройдёт, а? Где гарантия, что никто не узнает и не обойдёт твоих защитных барьеров и не воспользуется истоками силы, которая столь могуча?
Цепеш молчал. Ободрённый Сиире продолжал:
–Выбор у тебя очень и очень прост. Либо ты сидишь и ждёшь, что никто и никогда не откроет твоей тайны, что, конечно, невозможно, ведь все тайны выходят на свет. В мире, где иссыхают моря, и тлеет камень – и это выйдет, и тогда ты уже ничем не защитишь этой тайны. И никого не защитишь. Либо, если ты не безумец, есть второй вариант – ты отдаёшь знание мне и остаёшься, как бы сказать, у штурвала. Влад, нельзя нести на себе одном такое бремя. Столь долгий срок вызывает уважение, но что дальше? Однажды не будет тебя и будет кто-то другой. И что же? А? а так у тебя будет шанс, даю тебе своё слово, определять правление, самому решать всё, что хочешь. Позволь помочь тебе!
Речи, речи! Как бы Цепеш хотел им верить. Но он знал Сиире и знал людскую породу, от которой вампиры не ушли далеко, хотя и притворялись, что сделали это. Речи, полные лжи и фальши. Сейчас Сиире и сам может верить себе, но всё изменится, если дать слабину, а дать слабину – открыть тайну.
Но как открыть тайну тому, кто восхитился Каином? Да, Цепеш тоже едва не повлёкся за принцем, но всё же сумел выбраться и не вступить в уничтожение своих же. Пусть недостойных. Но своих – без суда, а главное – для чего? Разве их мир в опасности? Разве их мир в угрозе? Нет, просто Сиире хочет соревноваться с людьми, хочет достижений и правлений, хочет власти и почитания, хочет страха и могущества, а прикрывается добродетелью и заботой о вампирском благе.