– Я с тобой, – решает Гвиди.
Это уже лишнее. Это дезертирство в чистом виде. Но одно дело дезертирство вампира, а другое – смертного.
– Нет, это преступление.
– А мне плевать. Престол, взявший на службу такое чудовище как Варгоши, уже не образец закона для меня.
Как легко ему решиться! Самому Томасу это сложнее!
– Я готовился, так и знал, что к этому всё придёт, – признаётся Гвиди. – Можешь обвинять меня в безверии.
Томас не обвиняет Гвиди, ведь если обвинять его, нужно обвинить и себя.
– А ещё можно просто собрать вещи, – Томас отсекает всякие шансы на обвинения.
Это уже лучше.
– Ты точно уверен? – Томас старше и сильнее, ответственность других на нём.
– Да кто тебя назначил моим покровителем? – Гвиди смеётся, – я свободный человек и сам могу определять степень своих преступлений. Сейчас мне здесь нечего делать.
И Томасу нечего. Разве что попрощаться с Эвой. Бедная девочка не поймёт его ухода, воспримет как предательство. Но как подобрать слова? У Томаса их нет.
– Не надо, – они уже на улице. Годы службы, а брать и нечего! Томас ищет глазами её окно, Гвиди угадывает. – Не надо, ты ей не поможешь. Она не поймёт.
– Она не простит.
– Тебя что, все простить должны?
Хороший вопрос. Грех на грехе. Но уйти так, молча, не прощаясь? Это слишком даже для него. Но и объяснять, что так надо, что он больше не может…
Она не поймёт.
– Я напишу ей письмо, – решает Томас и Гвиди не спорит. Письмо – это очень хорошо. Письмо – оно бесстрастно само по себе, всё зависит от того, кто читает.
Подбирать слова трудно. Томасу необязательно прощаться с девчонкой, но почему-то ему кажется это верным. Писать долго – нелепо, будет выглядеть как оправдание. Писать мягко – она уже видела много злого в своей жизни, чтобы бояться правды.
Наконец, рука выводит: «Дорогая Эва, дорога зовёт меня. Мой путь будет опасным. Если Бог добр к нам обоим, свидимся. Будь сильной. Твоё время ещё придёт.
Томас».
– Она девочка умная, поймёт, – успокаивает Гвиди, – не переживай.
Он хочет не переживать, конечно же – это было бы удобно. Написал и дело кончено. Но как не переживать, когда он сам обещал научить её бороться с вампирами?
Но нельзя здесь больше оставаться. Он лишний, тут правит Варгоши, тут больше нет добродетели. И он сам виновен в этом. Искупление сорвано, и надо начинать путь сначала, но на этот раз без указки, без приказов Хранителя, самому!
Они идут. Гвиди не спрашивает о дороге, но Томас решает не повторять манеру Престола вести дела, и заговаривает сам:
– Я хочу убить столько вампиров, сколько смогу.
– Понятно, – у Гвиди нет вопросов. Убивать вампиров? Ему подходит. – С чего начнём?
С логова? С поиска свидетелей? С заброшенных лесов? Нет, это всё в прошлом. Хватит идти наслепую.
– С кого, – поправляет Томас, – я имел странный разговор с принцем Сиире.
– Он настоящий принц?
Да кто его знает? Может и принц – скольких их сожрала история, сколько из них умерли для людей ещё младенцами? Запросто мог быть в их рядах и Сиире. А может это его издёвка.
– Он настоящая сволочь и интриган, про принца не ведаю. Так вот, у нас был с ним странный разговор… – Томас и сам осёкся, пытаясь представить какой-нибудь нестранный разговор с Сиире. Не получилось. – Он сказал, что Цепеш пошёл против него.
Зацепка от этого призрачная, по мнению Томаса, но всё же не пустыня! Как знать, чем не шутит небо, может и эта вражда на благо?
– Кровушки не поделили? – у Гвиди вырывается нервный смешок, но он тут же смущается, – прости, я не хотел…
Кажется – рядом с тобой чудовище, которым пугают детей, которые ты, слуга креста (хоть и дезертир сейчас), должен жечь на костре! Но нет, легко, очень легко забывает Гвиди о том, что Томас – вампир.
Немыслимо? Невозможно? В мыслях нет, но по факту – забывается!
– Ничего, пустяки, – Томасу даже самому смешно от смущения Гвиди, он к такому не привык. – Сиире говорит, они не поделили власть. Я знаю его – это выглядит убедительно, но я наслышан о Цепеше, и это странно. Всё, что я о нём слышал, не получается связать в образ властолюбца.