– Так мы их лучше поймём.
Поймём? Зачем понимать пищу? Зачем понимать тех, кто слабее? Чудак, а не вампир! Но только глупец обманется, попадётся на это чудачество, поверит в него. Рудольф – сильный и хитрый вампир, он всегда знает что делать, когда и как, и никогда не оглядывается на собственный страх.
– Я видел многое, интересного мне уже не покажут, – говорит он в хорошие редкие минуты. Людям говорит, своих вампиров-слуг у него всего трое. А у людей он появляется, меняет страны и лица, шествует то философом, то бродягой, то фокусником…
Сегодня Рудольф смотрел по сторонам, пытаясь угадать пробелы в местах за столом, провалы, в которых, как он точно знал, должны быть соратники. Угадывал он или нет? кто ж знает! Но молчал, ждал, что будет.
Был здесь и граф Балевс. Поэт, писатель, исследователь вампирского Тёмного Закона, предпочитающий уединение. Он редко появлялся на заседаниях, полагая себя больше теоретиком закона, которого привлекают в редких случаях. Граф полагал, что сегодня как раз тот редкий случай, раз его призвали столь настойчивым образом, но атмосфера в зале была больная, напряжённая и сразу становилось ясно: о Законе тут не вспомнят, пока он не будет удобен.
Он тоже молчал, ждал слов Сиире. Положение принца во главе стола, где прежде все были равны, не оставляло никаких сомнений: ветер пойдёт оттуда, а вот о чём этот ветер расскажет? – интрига!
Капитан Ноорт, которого такие же ветра притащили на заседание, о, редкий случай, был недоволен и не скрывал этого недовольства. Он любил море. Море, корабли, солёный ветер. А его вытащили, настояли, пригрозили, напомнили о долге…
Да пропади они все к морскому дьяволу! Он вампир, да, но разве должен он быть предан только ночи? Он и вампиром стал, когда был матросом, а теперь капитан. Удачливый! Хотя команда знает о странностях, знает о том, что днём он почти не выходит из каюты, передавая управление старпому, и из команды, бывало, ходил то один, то другой, с ранами, а на нижней палубе, если путь был долгий, можно было и пленника какого обнаружить.
Но в море ещё не то бывает. Команда была мрачная, проверенная и капитану своему, вопреки всему, верила!
Капитан Ноорт перестукивал пальцами по столешнице, показывал нетерпение, хмурился, в его мыслях были паруса и волны, а не темнота зала, который стал ему ненавистен. Как и бывает то с морскими душами, что выходят на сушу – их качает от твёрдости земли, им неприятна стабильность шага и всё, вообще всё, вызывает в них раздражение и тоску.
Спокойно держался князь Мстислав. Он сидел рядом с капитаном и их контраст был от того отчётливее. Князь Мстислав – лекарь, известный под разными именами в мире людей и под одним своим в мире вампиров, никуда не спешил. До него доходили слухи о том и другом, шелесты и намёки…
В напряжении держались Цепеш и Гриморрэ. Но их напряжение было вызвано тем, что они уже знали, о чём пойдёт речь и понимали как беззащитны. Но куда бежать от Совета? От долга? И потом, если получится привлечь на свою сторону?..
Когда Влад изложил последнее соображение, Гриморрэ только взглянул на него с затаённым сочувствием. Герцог давно уже не верил даже себе, так с чего ему было верить в других?
– Большое спасибо всем, кто отозвался в этот тяжёлый час, – Сиире поднялся со своего места, – мы все вампиры и должны определиться с судьбой нашего общего вампирского рода.
Да, он всегда начинал издалека, вроде бы плавно подводил к роковому. Владу эти речи были уже знакомы, но Сиире он не перебивал, а тот говорил о костности вампирской общности, о том, что нужно всё изменить, наполнить ряды новизной и тогда встать над людьми, но нет, не подумайте, что это для того, чтобы угнетать этих самых людей, нет! Исключительно ради их защиты от самих себя!
– Идея прогресса, – говорил Сиире притихшим советникам, – всегда состоит в сломе общества. То, что меняется, всегда дорого нам. Но дорогое должно оставаться в памяти, а не тянуться камнем в будущее. В наших руках есть все возможности, которые позволят нам претворить эту идею…
Влад не слушал его слов. Хватит с него пространных размышлений о прогрессе и о величии Каина! Он смотрел на реакции советников. Зенуним и Самигин, понятно, восторженно молчат, не забывая смотреть на принца, который дал или ещё даст власть. Но остальные? Рудольф мрачен, но по его лицу не прочесть о чём он думает. Ноорт раздражён, и не скрывает этого, правда, не понять – раздражён словами или тем, что не в море? Князь Мстислав всё также мраморно-спокоен. Граф Балевс…