– Я понимаю, просьба моя необычна и она накладывает, ну, в случае согласия, конечно, целый ряд обязательств, выполнять которые тебе, быть может, будет непросто…
– О чём? – повторил вопрос Гвиди, чтобы оборвать этот бред.
– Эва, – коротко ответил Томас.
Они помолчали. Гвиди думал о том, как странна судьба. Сиротка. Девочка. И вампир, который за неё просит.
Он уже всё понял, но Томас слишком долго общался с людьми и потому успел уже убедиться – людям надо всё объяснять подробнее. Даже если человек – Гвиди.
– Я не хочу, чтобы она была рядом с Варгоши. Отправь её, если выберешься из всей этой заварушки, подальше. Пусть учится. Пусть…
Он замялся, не зная, что придумать. Что там нужно было детям во времена его, личного, такого далёкого, детства? В его детстве ему нужен был кусочек хлеба. Всего лишь дополнительный кусочек хлеба! И чтобы не били по рукам палкой, когда у него дрожали руки, пока он вырезал кривым ножом по стволу дерева, снимал тонкие пластины, чтобы обвязать их потом, да опустить в кипящее варево.
А дальше проще – смотри, чтобы не закипело. Закипит – весь цвет в помои. Много их было тогда – мальчишек и девчонок, пришедших из нищих домов своих отцов-красильщиков, подрастающие на их смену.
Нет, Эве такое не подойдёт.
– Я устрою её, – пообещал Гвиди. – У меня есть сестра за Перевалом. Там природа, реки, и, главное, безопасность.
Безопасность… Эва уже забыла про неё.
– Я обещал, что научу её убивать вампиров, – с горечью вспомнилось Томасу, – она хотела.
– Милое дитя! – Гвиди не сдержался от смешка. – Вся в тебя! Но лить слёзы по невыполненным обещаниям рано.
– Но не рано давать новые обещания.
В этом Томас был уверен. Что нёс им день грядущий. А ночь? святой Престол требовал от них сдачи, непонятно где болтался Влад Цепеш, и…
Влад Цепеш, наверное, зря отрицал своё родство с чертями. А люди знали! Чуяли, видать! вот и сейчас, стоило его вспомнить в очередной благословенный или проклятый раз и случилось – стук в дверь.
Томас с удивлением взглянул на дверь, словно та ожила на его глазах. Это, однако, Гвиди, который уже успел вздрогнуть, успокоило, ведь будь за порогом Цепеш, Томас бы его почуял, да?
Или нет? Гвиди запутался в жизни. В ней совсем не стало однозначности.
– Простите, что беспокою, господа, – это был хозяин постоялого двора, седовласый, смешливый старичок, который, несмотря на внешнюю благость, был содержателем единственного постоялого двора на Тракте, где обитали разбойничьи шайки. А это о чём-то да говорит!
– Всё в порядке, – Гвиди вспомнил, что человек всё-таки он, и ему лучше бы поговорить с хозяином, – что-то не так? кончились деньги?
– Деньги, слава свету, есть, – с достоинством поклонился он, – господа платят щедро. Вам письмо тут.
Он протянул конверт. Тяжёлый из-за кровавой печати конверт.
– Возьми, – Гвиди сунул монету хозяину и поспешно закрыл за ним дверь.
Томас принял конверт из рук друга. Он уже знал его содержание, да и печать ему была знакома. Влад Цепеш.
– Он хочет встретиться! – через минуту объявил Томас, и в его голосе проскользнула радость. Забытая…
Гвиди промолчал о том, что им придётся снова довериться вампиру. В прошлый раз это закончилось раной Томаса. Но в этот…
– Я знаю, прекрасно знаю, о чём ты думаешь, – Томас не был глупцом и прочёл по глазам Гвиди всё то, в чём тот не решился признаться даже себе, – но Цепеш не вызывает во мне столько ненависти, сколько Сиире. Придётся довериться.
Гвиди не стал спорить. Что он, человек, мог противопоставить в этом споре вампиру? Оставалось спросить его только:
– А Цепеш и правда был таким злобным психопатом, как пишут? Или это не тот?
–Тот, тот, – подтвердил Томас, ушедший уже в свои мысли, – только вот не всё из этого правда даже наполовину. Ну, сам подумай, откуда у него в смертной жизни было бы столько времени? И потом, я тебе напомню – люди его и по сей день чтут и любят. А он о них заботится. Похоже на злобного психопата?
По мнению Гвиди это было так, но говорить он об этом не стал. К чему? Томас не глупец, а Гвиди, когда пошёл за ним, обещал себе, что не усомнится в друге.