– Ты мне здесь не нужен, – объяснил Сиире спокойно, – но ты никак не можешь понять того, где надо промолчать. Зачем ты такой? Зачем мне твоя непокорность? Я пришёл сюда в последний раз говорить с Цепешем.
Сиире обратился к Цепешу, выражая ему последнее уважение.
– Рад, что эти разговоры больше не повторятся, – Влад Цепеш даже поклонился, не желая скрывать издевательского тона в своём голосе, – а то я уже устал повторять всё по сто раз. Принц, вы и бессмертного утомите!
– Дружка взял? – Сиире глянул на Герцога, – Гриморрэ, вы не обязаны быть здесь.
– Как и вы, принц, – Гриморрэ повторил жест Цепеша, но слишком уж склонился к опасной земле, та обожгла сонным теплом.
Вот же она, сила, вот она! Под ногами! Бери! Да только не удивляйся, если сила тебе не поддастся и обожжёт тебя ко всей тьме.
Смущённый этой силой Гриморрэ распрямился, может быть куда резче, чем следовало.
– Итак, – Сиире чувствовал себя хозяином положения, – я сейчас объявлю расклад. Он прост! Томас, тебя заберут твои бывшие коллеги – ты им нужнее, чем нам.
Томас ничего не сказал, только улыбнулся. Почти по-человечески. Варгоши переступил с ноги на ногу – это среди людей он был силён, а здесь, в драке с Томасом…
– А Влад Цепеш снимет тайны со своей земли, разобьёт все заклятия, – продолжил принц Сиире, – и это будет прощением за его нежелание сразу сотрудничать с Советом.
– А я? – просто спросил Гриморрэ.
– Тебя я не ограничиваю, герцог. Иди куда хочешь, – отозвался Сиире. – Можешь остаться. Но ты, Влад, знай – если откажешься… расклад ты видишь, нас больше и мы сильнее. Мы тебя покромсаем и всё равно своё возьмём. А если пойдёшь с нами, своими братьями…
– С Каином? – Влад подал голос. Он не был напуган, и это значило одно – он решился.
Едва Влад и Томас оказались на полянке, едва обменялись взглядами… что ж, они были готовы. Не жаль посмертия, если за спинами жизни. Быть вампиром – это не иметь клыки и не пить кровь, это уметь расстаться с посмертием, так пресытиться им, что возжелать сохранения жизней и мира для людей, которые знать не знали, что есть какой-то клочок проклятой земли, а под ним сила! У людей свои заботы – их враги разбойники, голод, болезни. У вампиров свои проблемы и нельзя впутывать одних в другие, и нельзя ценой кого-то решать своё.
Так они оба считали. На том и сошлись, чем-то неуловимым для Гриморрэ схожие.
– Оставь свои подвиги другим! – Сиире поморщился, – и громкие фразы тоже! Вампиры должны пройти по пути превосходства. Вампиры должны развиваться, а не сидеть костностью, но для этого нужна сила. Ты, помнится, поддерживал меня!
Да, Влад тоже помнил это. Он и впрямь поддерживал Сиире когда-то давно, в начале. Но теперь утекло много крови.
– Так и Каин с Авелем были братьями, – усмехнулся Цепеш, бросив взгляд на спокойного, как никогда умиротворённого Томаса. – Но имей в виду, я не сдамся. Я своё слово сказал – эту дрянь надо держать подальше ото всех. А убьёшь меня… ну так знай, буду приходить к тебе во сне и спрашивать: Каин, где брат твой – Авель?
Гриморрэ захохотал. Ему понравилась решительность Цепеша. Долгие годы он видел его куда более мягким и осторожным вампиром, а теперь тот изменил и тон, и сами черты, сделался как-то поцарственнее, помощнее, и в облике его проступал уже не вампир, который бережёт людей, а воин, древний воин.
– Влад, мне кажется, ты не понимаешь всей тяжести ситуации, – Зенуним, которую никто, включая Сиире, не спрашивал, осмелела и подала голос. – Ты взял себе то, что не твоё по праву. И не хочешь отдавать. Разве это честно? Это всё равно что владеть золотом в одиночку.
Зенуним оглядела соратников, ища поддержки. Кто-то вяло и впрямь поддержал, но вампиры потрусоватее, как Самигин и Балевс, старательно отвели глаза.
– Дельное замечание! – мрачно сказал принц Сиире, – Влад, это не твоя сила, так почему ты забираешь её себе?
– Нашедший клад забирает его себе! – попытался вступиться Гриморрэ, – ведь так заведено у людей?
– Но мы не люди и люди не мы, – напомнил Сиире и приблизился к Владу. На один шаг, всего на один шаг, и даже старательно обогнул в этом шаге начавшуюся границу проклятой земли, как бы показывая готовность договориться, вопреки всему прийти к соглашению.