Третий подходил лучше. Его род всегда был связан теплом с домом короля Стефана, земли граничили по важной торговой дороге и в общем-то всё подходило, кроме одного – овдовевшему королю Больдо, прочившему самого себя в женихи, было шестьдесят восемь лет, а принцесса Мирела входила в семнадцатую весну…
Стефану было жаль дочери, но он был королём, и ему пришлось начать этот тяжёлый разговор. Мирела поняла всё с полуслова:
–Если тебе так угодно, отец, я готова.
Внутри Мирелы всё кипело от страха и отвращения. Корона короной, а были вещи, от которых её воротило. Надышавшись воздухом любовных интриг в посиделках с дамами, Мирела грезила если не о собственных историях, то хотя бы об одной достойной, красивой. Она знала, что шансов на это мало, что её выдадут туда, где это будет нужнее и важнее, но растерялась, когда это всерьёз замаячило на горизонте.
И всё-таки сохранила лицо! Знала – мятежом отца не перешибёшь.
А в Стефане король боролся с отцом, а сердце с разумом. Король и разум говорили, что надо скрепить союз с Больдо, а отец и сердце спорили: пожалей дочь!
Разрешилось всё неожиданно. Король Больдо, видимо, оценил перспективы и предложил, что не он женится на дочери короля Стефана, а его племянник, стоящий вторым в очереди на престол короля Больдо. Таким образом, образовывалась куда более молодая семья из племянника короля Больдо и официально единственной наследницы короля Стефана.
Это было спасением! Мирела приняла и это, а в душе возликовала: Бог услышал её скорбь и сжалился над ней. Каким бы чудовищем не был теперь этот племянник короля Больдо, он был моложе.
Впрочем, племянник не оказался чудовищем. Ко двору Стефана привезли его портрет – молодой брюнет с приятным лицом улыбался своей невесте. Стефан ждал решения от дочери, ожидая, что она как всегда промолвит холодно и с готовностью, что готова принять решение отца, но тут Мирела удивила его и выдала свою радость:
–Я согласна, отец!
И тогда Стефан выдохнул. Про этого племянника он уже узнал всё, что нужно. Молодой человек был отличным охотником, хорошо владел луком, был обходителен и даже музыкален. Но по части образования мог, конечно, поразить: он не знал ни одного языка, а на родном писал со смешными ошибками.
Сам король Больдо отозвался о нём так:
–Он не учёный муж, это правда, но славный малый. А главное – послушный.
За ним и впрямь не ходило ни одного по-настоящему дурного слуха. Разве только пара забавностей, вроде тех, когда этот глупый малый произнёс в ответ на восхитившую его (искренне восхитившую) речь своего дядю, следующую фразу:
–Свобода прекрасна! Но, знаете, требуется время, чтобы восстановить хаос и порядок — порядок отдельно от хаоса. Но мы это сделаем!
А в другой раз, раздавая бедным медяки на хлеб, сказал так:
–Это ваши деньги! Вы заплатили за них!
Словом, чего-то серьёзного ждать от него не следовало. Это было и плохо, и хорошо. Плохо – так как Мирела должна была принять власть после короля Стефана и не должна была рассчитывать на политический разум своего супруга, а хорошее в том, что он был безобиден и не расположен к интригам. Охота занимала его больше двора.
Мирела была согласна и счастлива. Она не знала, что в очень скором времени её хрупкая тонкая жизнь обратится в ничто. А всё из-за Романа Варгоши, лорда Агареса и Влада Цепеша, то есть тех, о ком Мирела и знать не знала.
Надо сказать, что король Стефан занялся ещё одним делом, которое всё время упускали из виду его предшественники. Он занялся истреблением магии, колдовства и всякой нечисти, называя церковь и бога – единственными спасителями.
И тут у отца с дочерью едва не случился конфликт. Мирела, знавшая об арестах целителей, шедших по королевству, возмутилась этим. Она помнила рассказы своей кормилицы о том, что люди в деревнях лечатся травами , так дешевле и быстрее, и не каждый может позволить себе целителя.
–Мы всегда заваривали травы, – рассказывала кормилица, – земля лечит, если знать, как просить у неё этого лечения. Почитай природу и она ответит тебе добром.