–Ирэн, принеси ей печень, перепелиных яиц, ячневой каши, кукурузного хлеба, яблок, орехов и сыра…и молока, да, – всё это должно было восстановить кровь. А пока её, конечно, никто не станет трогать, благо, она не одна, а убивать каждый раз очень бесчеловечно. Никто ведь не убивает корову ради того, чтобы выпить молока… вот и здесь пока рано ей умирать.
–Поняла, – кивнула прислужница, жадно глядя на стакан в руках Амара. Молодая ещё. Но уже воспитана и держится. Да и дёрнись она – Амар её отшвырнет так, что вампирша вылетит в окно.
–Только не сырое, – спохватился Амар, вспомнив, что отвыкшие от пищи вампиры забывают и носят пленникам сырое мясо и рыбу.
Ирэн кивнула, шумно сглотнула слюну. Амар усмехнулся, демонстративно принюхался к стакану с остывающей кровью:
–Ещё свежая…
Ирэн шумно вздохнула и отвернулась. Молодец, далеко пойдёт. Амар видел, как не выдерживали вампиры, как рвало им сознание, как голод переворачивал их великую сущность в звериную. Между тем, по мнению Амара, это было неправильно. Голод не должен вести того, кто встал над смертью.
Проследив, как Ирэн входит к пленнице, Амар пошёл к Варгоши. Смысла выжидать, если честно, не было, Ирэн явно не нападёт на пленницу, просто проверит её и известит о том, что сейчас принесёт ей еды. Амар подождал не для того, чтобы проверить Ирэн, он ждал для того, чтобы остыла кровь…
Вампирам пить холодную, пусть и живую кровь – это всё равно, что дразниться. От голода не спасёт, а жадность не даст отказа. Да и вкус, честно говоря, как гнилостный. Всё равно что затхлость глотать.
–Господин Цепеш велел вам дать, – объявил Амар, появляясь перед пленником.
Варгоши повёл носом, принюхался, покачал головой:
–Я не хочу.
–Меня не волнует, – честно сказал Амар. – Я выполняю приказ своего господина.
–А где он сам? – спросил Роман Варгоши, он всё же проявил немного интереса к приходу доверенного слуги.
–В своих владениях, – ответил искренний слуга.
–Он обманул меня…– Роман Варгоши заметался по своей клети. Амар знал, что клеть эта была весьма комфортабельная, по крайней мере, Варгоши был здесь один, а ещё тут имелось окно – то есть воздух и свет.
Но какой смысл объяснять пленнику, что его тюрьма гораздо лучше той, чем та, которую он на самом деле заслуживает? Варгоши ещё молод и не знает, что тюрьма бывает очень разной. А вот Амар видел. Он много походов провёл в армии Цепеша, и видел, как тюрьмой служили вырытые в сырой земле ямы, ничем не прикрытые, под небом; и как служили тюрьмами узкие гробы, поставленные вертикально; и промасленные лодочки, к которым приковывался человек, обмазанный молоком и мёдом…
–Он не защитит меня. Я хочу его видеть! Я много думал…– Роман метался по своей очень комфортной тюрьме и не предполагал даже, какие мысли одолевают Амара. – Да! Я должен его увидеть! Скажите ему!
Ну да, конечно. А ещё что сделать? Амар докладывает не по просбе какого-то пленника, а потому что должен докладывать.
–Ваша кровь, – повторил Амар мрачно, протягивая стаканчик пленнику. – Примите.
Варгоши коснулся стаканчика, и с отвращением заметил:
–Но она холодная!
–Пейте, – предложил Амар, – мы здесь не имеет привычки жаловаться. Мы мало пьём крови. И мы ценим её. А вы как? Вы цените кровь?
Это была провокация. Сказано в Тёмном Законе: «цени кровь, вставший над смертью! Цени кровь, ибо она есть жизнь твоя. Цени кровь и не допускай и капли крови, что тебе дана в дар жизни, пролиться на землю…»
Амар издевался над Варгоши просто потому что мог это сделать. Варгоши в его глазах был ничтожеством и Амар сомневался, что за него кто-то заступится.
–Ценю, – хрипло отозвался Роман Варгоши и принял стаканчик с кровью из рук Амара. Амар жадно смотрел на то, как Роман пьёт. Нет, не голод и не зависть заставляли его вглядываться в это, совсем нет, а властолюбие и чувство произошедшей справедливости.
Слишком много числилось за обоими Варгоши, так хоть чем-нибудь унизить бы их алчные рты!
Варгоши выпил начавшую задыхаться кровь, и даже смог промолвить:
–Спасибо господину Цепешу за заботу…
–Я передам, – усмехнулся Амар. Он не собирался скрывать от господина и то, как унизил Варгоши. Честно говоря, он не отважился бы на это, если бы не видел, как сам Цепеш относится к этому недоумку.