Дочь кивнула. Но зря он её предупредил. Очень зря! Данута была хороша собой, а ещё – хитра, но и это можно было бы пережить, если бы не одно «но» – она давно знала, с кем водится её отец. Знала и хотела быть такой же.
Она всегда старалась подглядеть за приходом вампира. Это было всегда ночью, и всегда тихо и быстро. Её завораживали вампирские движения, манеры, голос. она представляла себе, что вампиры – это власть. Но отец никогда не дозволял ей выйти к ним.
А теперь один из них был в их доме. И это было шансом.
Данута с трудом дождалась когда отец уснёт. Боясь саму себя, своей тени, она спустилась вниз. Гостя расположили там. Он предпочёл бы гроб, конечно, родной, с сырой землёй и мхом, но не повезёшь же его с собой? Не повезёшь.
Ещё он предпочёл бы провести время в городе, как раз была ночь – самое вампирское время, но люди не желают вести дела ночью. Святой Престол должен был дать ответ утром. А Амар не рискнул появиться на ночных улицах – его могли узнать, а ещё он мог сам узнать кого-нибудь.
Лучше всего было затаиться. И, хотя сон не шёл, ещё бы – ночной час, он попытался лечь. И всё же даже прикинуться спящим ему не пришлось.
Он услышал шаги на лестнице. Лёгкие, слишком лёгкие для Тамаша. Догадаться было нетрудно – Амар чувствовал присутствие всех людей в этом доме и то, что Данута не вышла, ничего не меняло, если бы Амар хотел, он бы, конечно, убил её и отца.
А она пришла сама… пришла, появилась, робея, со свечою в руке, на шее крест, в глазах любопытство.
–Доброй ночи, – тепло приветствовал юную красавицу Амар, – вы, должно быть, Данута?
Она кивнула. Её глаза были широко распахнуты. Она не решалась приблизиться, но уже не могла уйти.
–Вы знаете кто я, не так ли? – играть смысла не было. Амара больше интересовала причина, по которой девица к нему пришла.
–Знаю, – признала девушка, – вы…вампир.
–Это так, – скрывать смысла не было. – Вы боитесь? Напрасно, я не имею привычки кусать всех подряд. Я владею собой.
–Вы служите Цепешу, – прошелестела девушка, выше поднимая свечу, как бы желая осмотреть лицо гостя. Разумеется, это не очень удалось – он был далеко от неё, а приблизиться она всё ещё не решалась.
–Служу, – лгать он не собирался. Это было правдой. Он служит Цепешу. Все кому-то служат. – Вы пришли спросить об этом?
–Я…– она будто бы растерялась, словно впервые задумалась о причине своего прихода. Но всё-таки ответила: – я хотела бы быть такой как вы.
Амар вздохнул. Он знал эту категорию смертных. Хорошо знал. Были красавицы и храбрые юноши, которые желали отринуть свет и принять вампирский закон и уклад. Кто-то хотел сохранить красоту, кто-то получить силу и власть, кто-то боялся смерти.
Но все эти люди не знали, что значит быть вампиром. Впрочем, осуждать их Амар не торопился – он и сам выпросил свой вампирский мир у Цепеша, последовал за ним слугою, как мог он осуждать других?
Ему надо было служить, он не желал оставлять своего господина, не такой же была разве эта причина, как другие, побуждавшие смертных к вампирству?
–Зачем? – спросил Амар, удобнее устраиваясь в кресле. Бессонница была тем хороша, что её можно было прекрасно скоротать. Теперь он это видел ясно – диалог, пусть пустой, но всё же существующий, был неплохим спасением от бессонницы, вынужденной, принятой.
–Вы сильные, красивые, у вас власть! – горячо отозвалась девушка. Она решилась и переступила ногами, подобралась чуть ближе.
–Сядьте, – посоветовал Амар, – в ногах правды нет, говорят, что выше тоже её немного, но мне, по меньшей мере, будет приятно, если вы не будете меня бояться. В конце концов, кажется, вы желаете стать такой же, каким стал я?
Она колебалась. Слова были разумны, но решиться?..
Осторожно, словно каждый шаг приходилось выбирать, она подошла ближе, нерешительно села на самый краешек. Свеча красиво осветила её волосы, блеснула медовым светом в её локонах. Амар невольно залюбовался, глядя на эти локоны, на длинную нежную шею, в которой билась кровь, дающая жизнь, на белизну запястий…
Она чувствовала его взгляд. Взгляд, полный желания, но не такого, какого можно ожидать от мужчины, а чужого, звериного. Она заставляла себя терпеть и не смотреть на него.
Амар отвёл глаза: