Цепеш не мог успокоиться. Агарес не казался ему глупцом, и всё же…
–Повтори, Амар! – нетерпеливо затребовал Цепеш снова. Не давая своему верному слуге собраться и перевернуть лист с донесением. Алели красные чернила, складывающие крамольные строки. Нехорошие строки.
–По свидетельству короля Стефана, достопочтимого и уважаемого…– Амар в покорности начал заново.
–Дальше! – Цепеш даже прикрикнул.
Он не был яростен в обычный час. Более того, если и впадал в гнев, то редко тому были свидетели из числа вампиров или людей. Даже сейчас, когда люди вроде бы ничего Цепешу и не значили. Амар, пожалуй, был немногим исключением, поскольку стал Владу совсем родным за годы посмертия, да и пришёл он оттуда, из жизни, из его жизни. Он сражался с Владом в одних рядах, нарекал его господином и верил ему. А прознав, случайно прознав о новой, нечеловечской сути Цепеша, отрёкся от креста и сказал, что последует за ним и дальше, в ад.
Адом назвать это было нельзя, но Цепеш умел ценить преданность. И высшей формой его признательности и были эти редкие окрики, придирки, нетерпеливость, которую можно позволить по отношению к близкому, и которая так не подходит древнему вампиру.
–Кровосос, нарекшийся лордом Агаресом, предлагал поручительство…
Предлагал! И Цепеш ещё хотел его рекомендовать в Совет? Тьфу! Как можно рекомендовать того, кто так глуп? Во-первых, что за вопиющее самоуправство? Договаривайся Агарес о чём-нибудь своём, о землях или жертвах, ещё можно было бы понять. Но он договаривался за Варгоши! В обход Совета!
Мятеж? Бунт? Самоуправство, рождённое наглостью? Алчность? Забылся Агарес?
И странно, что не удивился даже тому, что король – твёрдый, кстати, сосуд, с характером, не удивился даже такому понятию и такому гостю, как «вампир». Что с нюхом Агареса?
Влад Цепеш раздражался не на Варгоши. Тот идиот, сволочь, подлец, весь в отца, которому, надо признать, досталось по делу! Но Агарес! Каков ублюдок-то! змеёныш подколодный. За спиной Совета сторговался с королём за Варгоши! Выгородил его, вступил в переговоры, и…
–Дал слово, – безжалостно закончил Амар.
Да… это было камнем в крест. Полынью в мёд. Осиной в мозг. Да как угодно! это было ужасно. Он дал слово. Дал слово, что будет контролировать Романа Варгоши. Дал слово человеку в обход решения Совета. Конечно, вампир имеет право дать смертному своё слово, если того требует ситуация и нет времени согласовывать решение с Советом. Но здесь речь шла не об Агаресе, а о том, что он оказался слишком тщеславен, что гордыня переполнила его отверженную смертью плоть!
Да, это была гордыня. Тщеславие. Желание доказать Совету. Желание спасти утопающего, но не для утопающего, не для его блага, а для себя самого – себе доказать, да и других ткнуть в собственный успех.
Вы не смогли, а я смог – вот она, глупая, наивная формула. Влад Цепеш полагал, что с жизненным опытом эта формула сходит на нет. Во всяком случае, за пару столетий можно от неё было избавиться, и всецело отдать себя Тёмному Закону. Но лорд Агарес был, похоже, другого мнения.
Что ему? Устал служить? Решил, что умнее Совета, прозорливее Закона? С этим надо было решать. Надо было что-то делать, и Цепеш страшно и мрачно тряхнул головою, приняв этот вывод. Тяжелее всего было то, что Цепешу, который сам представлял Агареса, прославлял его, нужно было признать ошибку: Агарес отвратительно молод, не зрел.
Совет, без сомнения, поймёт, простит. Но себя как простить?
–Пошли весточку Высшим, – прошелестел Цепеш, совладав с собою и досадой.
Амар мгновенно исчез. Влад опустился в кресло. Какое разочарование было в каждом его жесте! В каждом движении, в каждом…
–Хозяин?– Амар вернулся неслышной тенью. В руках его был изящный маленький золочёный подносик с тяжёлым кубком.
Кровь. Надо же – Цепеш только раздумывал о том, что было бы здорово выпить лишнюю порцию, воистину говорят: слуга и хозяин, в конце концов, либо ненавидят друг друга, либо учатся понимать друг друга без слов.