–Предлагаю создать комиссию по охоте, – князь Малзус очень ободряется от этой мысли и даже глаза его светят кроваво. – Каждый из нас предоставит по охотнику для отлова этих преступников…
–Предлагаю также считать Крытку Малоре соучастницей преступлений Агареса и Варгоши до тех пор, пока не получено опровержения, – Зенуним остаётся беспощадной, но она говорит жестокие вещи не просто так – она говорит их и смотрит на лицо Цепеша, который о предполагаемой вине Крытки и заявил.
Она ищет тени на его лице. Она ищет ложь, но безуспешно.
Никто не вступается за блаженку, которая, если говорить честно, никогда не делала зла имела вину лишь в том, что была очень невнимательной и нелепой. Зато начались возмущения в другом – кого послать из своих на ловлю?
–У меня вампиров мало, – Мария Лоу сразу уходит в отказ, – у меня вообще дети. Я что, их послать должна?
–Я пошлю за вас, – предлагает галантный принц Сиире, – у меня немного, но больше, чем у вас. И охоте они научены.
Предложение серьёзное. Мария Лоу видит в нём желание принца Сиире иметь больше влияния в охоте, но Совет в большинстве своём видит в этом решение вопроса.
–Благодарю вас, – ей остаётся только соглашаться.
Нарекаются и другие. Зенуним без колебания предлагает саму себя в охотницы, но ей возражают:
–Ваше место в Совете, а не в полях.
–Никто не владеет из моих вампиров большими способностями чем я.
Будь Агарес и Варгоши и впрямь в бегах, им бы бояться! Но любая история начинается с преступления и преступление, определяющее это заседание – ложь и лжесвидетельство.
Влад Цепеш, не думая, нарекает Амара своим представителем. Этим он показывает важность поисков и отводит подозрения от себя.
«Умён, мерзавец!» – с восхищением думается Гриморрэ, но он не выдаёт своей мысли ни улыбкой, ни взглядом – никак! Равнодушие. И тоска. Ленивая, сытая тоска неги.
Конечно тот, кому будет нужно, сумеет пробиться через эту лживую негу и увидит как много ещё неистлевших чувств в Гриморрэ, и как много страсти, огня и настоящего бешенства бушует в нём. Но пока это никоу и не нужно.
Наконец решено – отряд из дюжины вампиров собран, даны самые исчерпывающие инструкции: Крытка Малоре предварительно обвинена, вампиров – Агареса и Варгоши поймать для суда. Наконец решено и можно вернуться к привычной лжи.
Недолги прощания, маркиз Леарйе и вовсе не удостаивает Цепеша прощанием – либо догадывается о неладном, либо трусит. Цепешу хочется думать что второе, но он уже твёрдо знает – лучше всегда думать хуже, чтобы потом не познать разочарования.
Но разочарование приходит. Оно вползает в истресканную неупокоенную душу Влада Цепеша, разламывает остатки его надежды на куски, навсегда выжигает очередной кусочек человечности и милосердия.
–Так где Варгоши? – Влад Цепеш спросил тихо, но лучше бы он закричал. Лучше бы он взбесился, возмутился бы и начал с обвинений – так было бы куда легче, чем этот усталый тихий голос, полный разочарования и скорби.
Предательство! Оно так предсказуемо от смертных, чей срок короток, и так выжигает когда касается тех, кто живёт куда дольше.
–Я не…– Гриморрэ всё ещё был растерян. Он отказывался принимать случившееся. Накануне он сам, взяв лишь пару вампиров, отправил в ближнюю к своим владениям деревеньку Варгоши. Тот был обездвижен и передвигались они как люди, чтобы никто не заподозрил, и Роман был накрыт с головой рогожею.
Но теперь от вампиров, которых Гриморрэ оставил стеречь Романа Варгоши, оставался лишь прах. Кто-то развеял их – здесь был бой, следы, незаметные смертным, чернели для неживых.
И что было хуже – Гриморрэ понимал, о чём думает Влад Цепеш.
–Я не понимаю! – в ужасе признался герцог Гриморрэ. – Он был слаб, Влад! Я оставил с ним двоих! Ты мне не веришь?
Влад Цепеш верил бы Гриморрэ, если бы не было бы утечки о документах, которые они на пару (или сам Влад?) скрывали. Влад Цепеш верил бы Гриморрэ, если бы Варгоши пропал. Он верил бы, если бы каждое из этих обстоятельств было бы по отдельности, и исключало бы второе. Но они были вместе, и Влад Цепеш не мог верить в такую вторую случайность.
–Я не понимаю! – Гриморрэ смотрел на него в ужасе. Он видел мысли Влада и понимал, что оправдаться перед ним будет очень сложно.